1. По данным Всероссийской переписи населения 2010 года, в стране проживало около 2,1 млн человек, владеющих немецким языком. Согласно переписи 2020 года, таковых уже 1,1 млн человек. Средний возраст этих людей – 47 лет. Для сравнения: средний возраст россиянина, говорящего на английском языке, – 33 года. Немецкий всё менее востребован.
Иннара Гусейнова (ИГ): Для меня это вопрос интерпретации. Есть энное количество носителей этого языка. Неважно, идет ли речь о немецкоязычных странах, местах компактного расселения немцев в нашей стране или об изучении иностранного языка в школе и в вузе. Есть социум, этносоциум, культурная парадигма. И говорить о нужности или ненужности языка неэтично. Я считаю, что востребованность немецкого языка была, есть и будет. Он остается одним из самых распространенных языков. Это язык науки, институциональной коммуникации. Есть ряд профессий, в которых он будет востребован.
2. В последние годы сокращается число школ с немецким как первым. Второй иностранный (чаще всего немецкий) исключен из числа обязательных предметов в школе. Отменили всероссийские проверочные работы по иностранным языкам, которые, как считается, мобилизуют учащихся. Образовательные программы иностранных партнеров поставлены на паузу. Возможностей и мотивации изучать немецкий всё меньше
ИГ: Любую проблему, которая возникает, нужно рассматривать как вызов и искать пути ее решения. Если мы будем говорить только о том, что что-то сокращается, что отсутствует финансирование, то мы никогда не придем к положительному результату. Чтобы сохранить и приумножить традиции изучения и преподавания немецкого языка, нужно и можно консолидировать усилия всех сторон. Во-первых, создать хорошее сетевое взаимодействие между школами и заинтересованными людьми. Между вузами, лингвистическими факультетами и языковыми кафедрами. Во-вторых, нужно проводить на регулярной основе форумы и семинары, в которых участвовали бы эксперты, обсуждающие проблемы и предлагающие решения с тем, чтобы их потом имплементировать. И ситуация если не улучшится, то стабилизируется или перейдет на другой уровень.
Юлия Афонченкова (ЮА): В 2022 году мы часто слышали от наших европейских партнеров выражение «auf Eis legen» – «заморозить». И официальные контакты были действительно ими заморожены. Подчеркнем, не мы это сделали первыми. Но потом в нашу жизнь вошло такое понятие, как «народная дипломатия». Мы постоянно созваниваемся, переписываемся, обмениваемся с коллегами наработками. Сотрудничество продолжается, пусть и в иной плоскости.
ИГ: Может, через пару лет встанет вопрос о том, где у нас профессиональные германисты, качественные лингвисты-переводчики, преподаватели или учителя немецкого языка. И за один день восстановить всю школу отечественной германистики мы не сумеем. Для того чтобы не пришлось восстанавливать, мы в рабочем режиме продолжаем делать свое дело, не более того.
ЮА: В нашем вузе немецкий остается первым языком. Да, раньше было больше продолжающих групп, сейчас – начинающих. Тем не менее все студенты к четвертому курсу могут писать выпускные работы на немецком языке. Значит, наш вектор – верный. Не открою Америку, если скажу, что в нашей стране сильнейшая школа германистики.
ИГ: Мы ценим наших коллег, которые работают в Воронеже, Омске, Волгограде, Нижнем Новгороде, в других городах страны. Один из показателей того, насколько сильна школа германистики, – это число регионов, дети из которых участвуют в финале Всероссийской олимпиады школьников по немецкому языку. В этом году их было 74. Может, только у «англичан» было больше. 74 из 89 – это очень хорошо. Это значит, что есть школы, вузы, инфраструктура, которые позволяют сохранять немецкий язык и рассматривать его в качестве одного из востребованных. И еще один показатель – победителями и призерами Олимпиады стали ребята из 37 регионов. То есть немецкий язык хорошо преподается по всей России.
3. Во Всероссийской олимпиаде школьников по немецкому языку всё чаще участвуют так называемые носители языка – ребята, чьи семьи переехали из Германии или чьи родители-немцы живут в настоящее время в России. Олимпиада не отражает реальный уровень подготовки учащихся
ИГ: Немцы есть. Это нормально. Но больше их не становится. Напомню, что все участники олимпиады – учащиеся российских школ. Они имеют одинаковые права. Мы как члены жюри не видим, кто из участников носитель, а кто изучал язык с первого класса. Все выступают под номерами. Письменные работы шифруются дважды. А работы с высокими баллами мы проверяем по три-четыре раза.
ЮА: На олимпиаде есть конкурсы, например по страноведению, задания которых не выполнить без тщательной подготовки, будь ты хоть триста раз немцем. Чтобы набрать на нынешнем заключительном этапе олимпиады максимум баллов по нему, нужно было год жить с Иммануилом Кантом в одной руке и с Эрихом Кестнером – в другой. Мы обожаем этот конкурс, потому что сами узнаем много нового, когда готовим задания. Например, мы не знали, что зал четырех мировых мудрецов – Сократа, Конфуция, Будды и Канта – находится в парке философов в Токио. Думали, что в Пекине. Или что Кант сам готовил английскую горчицу. Нам важно показать не столько труды человека, сколько его самого, потому что все, кто представлен на лингвострановедческом конкурсе, – это люди с необычной судьбой.
ИГ: Я бы еще отметила устный конкурс. В этот раз мы задали тему «Историческая память». И тот, кто не учится в нашей школе с ее «Разговорами о важном», кто не участвует в «Движении первых», вряд ли справится с заданием с точки зрения содержания. Даже если он носитель, который может что-то сказать по-немецки. Этого мало для победы.
ЮА: Те дети, которые учат немецкий как иностранный, пишут лучше, грамотнее.
4. Сегодня переводчики нужны всё реже. Есть искусственный интеллект, который переведет быстрее и качественнее
ЮА: Качественнее ли? Это вопрос.
ИГ: Человек представляет собой когнитивную систему, которая состоит из двух подсистем, эмоциональной и рациональной. Всё, что касается рационального, лучше хорошо считающей машины никто не сделает. Она быстрее человека выберет из огромного множества правильный вариант. Но дальше выступает уже эмоциональная часть нашего сознания. И здесь пока, к счастью, на мой взгляд, уровень программ не достиг таких высот, чтобы мы могли обучить интеллект чувствовать и эмоционально реагировать.
Там, где нужно качественно осуществлять те или иные виды деятельности, в том числе переводческую, по-прежнему требуется человек со всеми его плюсами и минусами.
ЮА: Текст, переведенный машиной, мы всегда редактируем. И нужно знать язык лучше, чем машина, чтобы правильно передать нюансы, эмоции.
5. После февраля 2022 года большинство немецких компаний, культурных институций и политических фондов в России либо закрылись, либо приостановили работу, либо живут в режиме ожидания. Германистам стало сложнее найти работу.
ИГ: Во-первых, мы как люди, несущие ответственность и за качество образования, и за будущее наших студентов, комбинируем языки таким образом, чтобы ребята могли использовать в своей работе на одинаковом уровне минимум два иностранных языка.
Во-вторых, мы, работая в языковом вузе, в котором есть понимание и стратегическое видение использования того или иного языка, объясняем своим студентам, что им предстоит работать с госструктурами. Мы формируем пул владеющих немецким языком людей для того, чтобы они могли обеспечивать интересы различных министерств и ведомств.
В-третьих, мы точно знаем, что наши выпускники работают в СМИ. Огромные потоки информации идут на немецком языке. Переводятся новости из разных областей с немецкого и на немецкий язык. И это виртуальное пространство надо будет заполнять.
В-четвертых, наши ребята могут преподавать. Да, иногда для этого нужно напрячься, самим организовать образовательный процесс. Стать индивидуальным предпринимателем или самозанятым. Не каждый готов это сделать.
ЮА: Кстати, самые лучшие менеджеры – это те, кто изучал немецкий язык. Такие люди умеют и себя организовать, и всех остальных вокруг построить, всё упорядочить. Иногда коллеги говорят нам в шутку: «Ihr seid uns zu deutsch» (нем. вы чересчур немцы для нас).
ИГ: Сегодня есть все возможности оставаться германистом. Если ты хочешь сохранить свою профессиональную идентичность, работать с тем языком, который тебе по каким-то причинам близок, то ты будешь действовать.
Записала Ольга Силантьева
