Памятник Чехову в немецком Баденвейлере / Wikipedia
Юлия Ларина
Одну из последних фраз в своей жизни Антон Павлович Чехов произнес по-немецки. «Ich sterbe», – сказал 15 июля 1904 года умирающий от туберкулеза Чехов доктору в курортном местечке Баденвейлере. Незадолго до смерти он писал: «Баденвейлер – очень оригинальный курорт, но в чем его оригинальность, я еще не уяснил себе».
Довольно оригинально это курортное местечко поступало с памятью Чехова. Первый памятник писателю в Баденвейлере был поставлен по инициативе Станиславского уже в 1908 году, но продержался только десять лет: в 1918-м 40-килограммовый бронзовый бюст был переплавлен для нужд военной промышленности, поскольку местные чиновники считали, что он не представляет художественной и исторической ценности. Потом, на протяжении десятилетий, здешнее начальство полагало, что смерть Чехова от туберкулеза вредит репутации курорта. Все изменилось в новые и для России, и для Германии времена: в 1992 году бюст Чехова появился опять – это уже был памятник сахалинского скульптора Владимира Чеботарева. А нынешней весной в Баденвейлере в фойе ратуши открыли еще один памятник Чехову – подарок Ростова-на-Дону.
Важно, чтобы немцы читали не только надписи на памятниках Чехову, но и его произведения. Большую часть жизни этому посвятил переводчик Петер Урбан. Он родился в Германии спустя 37 лет после смерти Чехова – 16 июля 1941 года. Урбан знал, насколько скептически русский писатель относился к своим прижизненным переводам, но считал, что Чехов недостаточно хорошо владел немецким и не мог сравнить переведенные произведения с оригиналами.
К заслугам Петера Урбана относят то, что Чехова по-немецки сегодня можно читать так, как он писал, – точно и коротко.
Русский стал первым иностранным языком Урбана в школе в восточногерманском городе Галле. В университете он написал докторскую на тему: «О диалогах у Чехова». Позже сделал три попытки приблизиться к жизни писателя: издал переписку Чехова в пяти томах, которая принесла ему славу, а издательству убыток, потом опубликовал чеховскую хронику и еще выпустил альбом «Антон Чехов. Жизнь в фотографиях». В течение 15 лет Урбан собирал фотографии эпохи писателя, мест, где тот бывал, вел поиски в архивах и частных собраниях, покупал у антикваров редкие снимки. В итоге вышла книга, какой нет в России.
Однажды Урбана пригласили в Советский Союз, и он три недели переписывал в Ялте пометки Чехова на полях книги римского императора Марка Аврелия «Размышления». В советское время Марк Аврелий как философ-идеалист не ценился, и никому не приходило в голову опубликовать эти пометки. Сделать копию с них в те времена в Ялте не было возможности, поэтому Урбан их переписал. И выпустил в 1997 году небольшую книжечку «Антон Чехов читает Марка Аврелия».
Эта книга тоже неизвестна в России. Точно так же, как еще один текст Урбана. «Я объяснил, как в 29 лет он в «Скучной истории» смог описать состояние 62-летнего старика, который знает, что скоро умрет, – говорил переводчик в беседе со мной за несколько лет до своей смерти. – Я нашел антикварную книгу 1890 года издания – немецкий перевод «Вопросов жизни» знаменитого хирурга Николая Пирогова, которую читал Чехов. Он, конечно, не копировал Пирогова, но, прочитав, понимал, как функционирует организм 60-летнего человека».
Переводчик Чехова Петер Урбан был лауреатом премии Тургенева. И в этом нет ничего противоречивого: Урбан переводил множество русских авторов от Пушкина и Тургенева до Бабеля и Хармса. Но любимым его писателем все-таки был Чехов. Он наслаждался его языком, отличающимся от современного. Лишь однажды Урбан перевел Владимира Сорокина и не смог перевести Пелевина. Язык молодого поколения, язык рекламы и интернета он не знал и не хотел знать.
Но самый важный вопрос для Петера Урбана был не с какого языка, а на какой немецкий язык переводить. Ни Чехова, ни Пушкина нельзя переводить на сегодняшний язык. Надо смотреть, на каком немецком писали их современники. Например, в случае с Чеховым – Теодор Фонтане (хотя писатели принадлежали к разным социальным слоям, но сориентироваться можно). Переводчику нужно хорошо знать классиков собственной литературы, поэтому Петер Урбан много читал по-немецки.
В последние годы жизни Урбан готовил полное собрание сочинений Чехова. Он заново переводил уже переведенную до него прозу писателя и хотел издать не только тексты произведений, но и все чеховские варианты, по меньшей мере, важнейшие. Он снабжал тексты своими комментариями. «Немецкому читателю нужно многое объяснять – даже то, что каждый может найти в словаре Брокгауза и Эфрона, – рассказывал он мне. – И еще очень важно у таких известных авторов, как Чехов, смотреть фамилии действующих лиц. Они имеют семантическое значение. Это не случайность, их тоже надо немецким читателям объяснять».
С 1989 года переводчик жил в немецкой глуши, в селе Вайдмоос земли Гессен. На мой вопрос: «Чем занимаются остальные жители деревни Вайдмоос – тоже кого-нибудь переводят?» – Урбан ответил: «Нет, они бывшие крестьяне. Лишь двое имеют большие сельскохозяйственные угодья. В деревне всего 10 дворов».
Переводы русских писателей Петер Урбан печатал на машинке. Он так и не освоил компьютер и объяснял свой старомодный метод печатания так: «На компьютере можно легко править. Когда вы печатаете на машинке, вы обдумываете предложение дважды, прежде чем его напечатать».
Биография
Петер Урбан
Родился в 1941-м в Берлине. В 1957-м семья уехала из ГДР в Западную Германию. В 60-е учил славистику в Вюрцбурге и Белграде. Потом работал первым редактором славянской литературы в ФРГ, в издательстве Suhrkamp Verlag. Переводил русских авторов, был членом Немецкой академии языка и поэзии.
