В январе я устроил себе отпуск и отправился в Аргентину. Но не один, а с друзьями из клуба «Warum nicht Südamerika» (нем. Почему бы и нет Южная Америка). Он объединяет потомков российских немцев в Южной Америке. Руководит клубом Мартин Траверсо, поволжский немец из Аргентины. Этот клуб входит в НКО «Riwwel gUG», основателем и исполнительным директором которой я являюсь.
В Аргентине мы побывали во многих местах, где до сих пор живут немцы. Сколько их? Есть данные, что в стране проживает до 3,5 млн немцев, из них 60–70% – именно поволжские немцы. Aleman del Volga или Aleman Aleman – немец Поволжья или немец-немец – так различают себя немцы в Аргентине. У них разное происхождение, они говорят на разных диалектах. И всё это влияет на их идентичность.
Среди немцев Поволжья есть группа тех, кто называет себя «русскими». Конечно, звучит довольно странно, учитывая, что по-русски они могут сказать лишь пару слов, и то «онемеченных». Есть и группа считающих себя «немцами». Их чуть больше, чем «русских». Но самая многочисленная всё равно – поволжские немцы или потомки поволжских немцев.
Прежде всего мы отправились в провинцию Энтре-Риос, где проживает наибольшее число поволжских немцев. Здесь примерно у каждого пятого предки – немцы, когда‑то эмигрировавшие из Российской империи.
Тот факт, что они сохранили идентичность и осознают себя поволжскими немцами, поражает и вызывает гордость за нашу общую историю. Я обратил внимание на то, что много людей говорят на диалекте немецкого языка. Наверное, для меня это было главное открытие. Я видел немцев в старых фильмах из Казахстана, я встречал иногда людей в Германии и в России, которые говорили на немецко-поволжском диалекте, но здесь его носителей я встречал повсюду. В каждой деревне, в которую мы приезжали, были люди, которые говорили на так называемом Wolgadeutsch. В одной из них на диалекте говорил сам мэр! Кстати, эти деревни выглядят зажиточно и очень чисто. Не имея возможности сравнить, так как ненемецкие деревни я не посещал, я спросил у Мартина, везде ли в Аргентине так. Он ответил, что для него это место выглядит очень необычно, скорее оно больше похоже на Германию. А для меня это выглядело еще и как в Поволжье.
Вернемся к диалекту: почему же он называется «Wolgadeutsch»? На самом деле диалектов тут много. Мы же помним, что наши предки переселялись в Россию из самых разных уголков Германии. Поэтому одна деревня в Аргентине может говорить чуть иначе, чем другая. Музыкант и автор песен о поволжских немцах Герман Зак вообще выделяет отдельно диалект его семьи – Huck, который он называет «Huckrisch». Я тоже замечал различия между диалектами, какие‑то я понимал лучше, какие‑то – хуже, какие‑то вообще не понимал. Но местные хорошо понимают друг друга.
Сильнее всего различаются в плане диалектов католические и протестантские деревни. Например, католики говорят «plaudern» (нем. говорить), а протестанты – «schwetzen». Еще об одном различии я узнал благодаря забавному обстоятельству. Меня пригласил в гости Рамон Хоффман, отец поволжской немки из Аргентины, живущей сейчас в Германии. Она участвовала в одном из моих проектов. Ну вот, стояли мы с Рамоном на улице, и меня начали кусать комары. Я говорю: «Ah, hier sind überall Moskitos! Sie fressen mich!» (нем. тут везде комары, и они пожирают меня). На что мой собеседник ответил: «Unser Leit plaudern Komar!» (диалект. у нас их называют «комары»).
Это, собственно, одно из слов, которое было заимствовано из русского языка. Однако «Komar» говорят католики, протестанты вместо этого употребляют «Langponig», что, впрочем, тоже далеко от литературного немецкого.
Общее для диалектов Wolgadeutsch – это как раз слова, заимствованные из русского языка. Туалет тут называют «Nushnik», с ударением на первом слоге, от русского слова «нужнИк». «Pirog» обозначает пирожок. Вместо Wassermelone (нем. арбуз) немцы тут говорят «Erbuss». Вероятно, колонисты заимствовали слова, которые они не привезли с собой в Россию. Еще обратил внимание на чисто аргентинскую фишку. Вместо aber (нем. но) тут немцы говорят «pero», что означает то же самое, только на испанском.
Теперь немного о жизни немцев в Аргентине. Они гордятся своей культурой. Марио Соколовский, тот самый мэр, который говорил на диалекте, пригласил нас на встречу. Там мы познакомились с молодежью, что для нас было важно (мы хотим здесь развивать молодежные организации российских немцев, в частности наш клуб «Warum nicht Südamerika»). И оказалось, что местные молодые немцы не говорят по-немецки, что в целом очень похоже на нашу ситуацию.
Но почему? Ведь немецкое меньшинство проживает тут компактно и между собой общается на диалекте. Проблема в том, что в 1945 году все немецкоязычные школы были запрещены, преподавание перешло на испанский язык. Сегодня аргентинцы пытаются восстановить образование на немецком языке, но это не так просто. Например, в деревне Креспо в этом году хотят открыть пока только немецкоязычную группу детского сада. Но дело продвигается медленно, так как в Аргентине в последние десятилетия довольно сложная экономическая ситуация, а помощи из Германии нет.
Однако организации существуют. Многие жертвуют свои средства на поддержание культуры. Скажем, Дарио Вендлер, поволжский немец и, как он сам себя называет, «старейшина». Он отвечают за вопросы культуры в деревне Valle Maria, или, по-немецки, Мариенталь. Руководит там музеем поволжских немцев. Он показал нам множество немецких деревень. При этом договаривался с руководителями общины, чтобы нас везде встречали. И всё это для него – хобби. Он зарабатывает по большей части тем, что организует свадьбы, мероприятия и банкеты в своем огромном офисе, который он построил с женой Миртой.
Дарио Вендлер рассказывает о напитке предков – квасе. В Аргентине сейчас квас не делают, многие называют его русским пивом 
В Музее поволжских немцев в Valle Maria. Обратите внимание на буквы H – это Hochdeutsch (литературный), W – Wolgadeutsch (поволжско-немецкий)
В кабинете у Марио Соколовского висит карта… Республики немцев Поволжья, и он очень хочет организовать обмены для немецкоговорящих преподавателей.
У Рамона Хоффмана семейный бизнес. Я бы сказал, что у него ангар, в котором он на немецких и итальянских станках изготавливает двери. А помимо этого, собирает из старых тракторов новые. Ах да, символом немцев Поволжья в Аргентине являются трактора. Местные собираются на Fiesta de la Trilla, где едят Asado (очень вкусная аргентинская подача различных мясных блюд), катаются на тракторах и танцуют польку.
О немцах в Аргентине еще можно многое сказать. Я даже почувствовал себя как дома и понял, как могло бы выглядеть Поволжье, если бы наших предков не депортировали. Считаю, что нам есть чему поучиться друг у друга. Например, в Аргентине немцы не так хорошо знают общую историю, и историки там – скорее любители, тогда как в Германии и на постсоветском пространстве очень много профессиональных исследователей. Зато в Аргентине больше носителей немецко-поволжского диалекта. И главное: здешние немцы «не строят» из себя немцев. Они остаются собой и гордятся своим происхождением, культурой. Российским немцам в Германии, ищущим себя, стоит этому ощущению, определенно, поучиться.
Закончить хочу вот чем. Поволжские немцы в Аргентине очень любят национальный напиток – мате (ударение на втором слоге) и пьют его практически везде. Я же как выросший в России люблю чай. В Германии многие пьют кофе. Но при этом все мы едим риввелькухен (в провинции Энтре-Риос Ribbelkuche настолько популярен, что о нем знают не только немцы, но и все живущие вокруг).
Мы все разные, но у нас есть что‑то общее. И я хочу это общее между нами развивать. Как там у нас таких называют? Brückenbauer (нем. строители мостов)?
