Герман, судя по вашему имени и фамилии, вы немец. Как вы сами определяете свою национальную принадлежность? У вас были трудности с этим в Аргентине?
Если бы мне пришлось определять свою национальную принадлежность, как это делают в России, я бы сказал, что я немец. Но Аргентина – государство в Южной Америке, а здесь, на Американском континенте, понятия национальности и гражданства смешиваются, поэтому многие потомки иммигрантов утверждают, что они «аргентинской национальности». Но если понимать национальность как этническое происхождение, то да, я – немец. Или, по крайней мере, аргентинец, предки которого были немцами, жившими в России.
Как ваши предки оказались в Аргентине?
Мои предки приехали в Аргентину в качестве переселенцев. Вместе с ними из села Гук в Поволжье (ныне с. Сплавнуха Красноармейского района Саратовской области. – Ред.) переехало много семей. В Аргентине они по-прежнему были фермерами. Я предполагаю, что в первые годы немцы хотели жить здесь так же, как в России. То есть как немцы-колонисты в чужой стране.
Как вы узнали, что происходите из семьи поволжских немцев?
Я с самого детства жил в немецкой культуре, в моем окружении говорили на немецком языке. Правда, я не понимал, почему мои родные говорят о России. Потом, когда мне было лет 15, я прочитал свою первую книгу о нашей поволжско-немецкой истории.
Вы исполняете песни поволжских немцев. Их пели у вас в семье?
Немецкие песни я слышал с детства от своей бабушки по материнской линии. Ее звали Отилия Эккердт, она урожденная Мюллер. Ее мама Эмилия Суппес оказалась в Аргентине в 1913 году с отцом, матерью и сестрами. Все они были из Гуссенбаха (сейчас пос. Линёво Жирновского района Волгоградской области. – Ред.). А бабушка Отилия появилась на свет уже здесь в 1928 году. Вот она пела и знала все немецкие традиции, она жила ими. Если бы она пошла учиться в вуз, то наверняка бы на этнографа. Думаю, мне захотелось понять, о чем она поет, и двигаться дальше. Я стал слушать песни по различным записям, смотрел песенники. Меня всегда интересовали фольклор разных европейских народов и, конечно, наш немецкий фольклор, он имел для меня особое значение.
Назовете вашу любимую песню поволжских немцев?
У меня их несколько. Мне очень нравится «Ich tät so gern eins trinken», она напоминает мне о бабушке, она пела ее на праздниках. «Tross, tross, trillie» – это детская песня, которая возвращает меня в детство. Есть еще много песен с историями, и открывать их для себя очень увлекательно.
Вы часто поете эти и другие песни? Или только по работе, на народных гуляньях?
Я каждый день пою какую-то немецкую песню. Репетирую, играю на своих музыкальных инструментах, и в эти моменты всегда рождается немецкая мелодия или немецкая песня.
Эти песни – они все те, что ваши предки привезли с собой в Аргентину с Волги, или есть и песни, которые были написаны уже после переселения?
Конечно, есть и немецкие песни, которые были написаны в Аргентине. Как и в России, немцы здесь продолжали писать танцевальные песни и частушки. Есть и песни об истории немцев в Аргентине, например «Chacolied», повествующая о миграции немцев из провинции Ла-Пампа в центре страны в регион Чако на севере в 1940-х годах. Есть также песни об эмиграции из России в Америку.
Как думаете, будет ли следующее поколение поволжских немцев в Аргентине знать и петь песни поволжских немцев?
Если мы сами будем петь эти песни, то они будут жить. Мы не знаем, что произойдет в будущем. Но когда мы сеем, мы пожинаем. Ребенок, который слышит песни сегодня, будет петь завтра. Может быть, это будут новые песни, но они сохранят дух тех, что человек слышал в детстве. Кроме того, когда мы сегодня поем, мы делаем видео- и аудиозаписи, мы фиксируем песни на бумаге. И в будущем кто-то сможет прослушать эти записи, исполнить тексты и тем самым спасти песни от забвения.
Вы сейчас дали несколько сольных концертов в Германии. Каковы ваши впечатления? Публика подпевала? Какая песня была самой популярной?
Это были прекрасные моменты, которые я пережил в Германии пару недель назад. Аудитория была очень внимательной, веселой и дружелюбной. Я чувствовал себя как в семье. Нечто подобное происходило со мной, когда несколько лет назад я встречался с поволжскими немцами в США. Публика в Германии подпевала всегда. Но фаворитом, несомненно, была песня «Oh Susanna, ist das Leben doch so schön!».
Ваш концерт на Волге – вы можете себе это представить?
Концерт на Волге… Это что-то такое очень-очень далекое. Возможно, мне следует еще многому научиться, прежде чем я удостоюсь такой чести.
Вопросы задавала Ольга Силантьева
Как аргентинец дарил российским немцам в Германии чувство родины
В июле в Германии побывала делегация из нескольких стран Латинской Америки. Она приняла участие в открытии выставки «Культурное наследие поволжских немцев в Аргентине» в посольстве этой страны в Берлине. На выставке была представлена книга с таким же названием, ее авторами стали Ольга Лиценбергер и Сергей Терёхин.
В составе делегации прибыл и 48-летний музыкант Герман Зак из Пабло Подеста, небольшого городка в получасе езды от Буэнос-Айреса. Работает он графическим дизайнером. А для души пишет свои песни, исполняет песни поволжских немцев и даже готовит и продает на народных гуляньях их блюда.
С собой в Германию Зак в ручной клади привез необычный музыкальный инструмент. В России его бы назвали «цимбалы». Для Германа Зака это Hackbrett. Его предки, жившие на Волге, говорили даже «хакпретт». Яков Дитц, депутат еще первой, дореволюционной Государственной думы и автор «Истории поволжских немцев-колонистов», писал, что струнная цитра немцев-музыкантов, на которой они играли двумя гнутыми деревянными палочками, напоминает доску для рубки мяса, потому и такое шутливое название.
В Германии Герман Зак дал три концерта. Один из них состоялся в гессенском Гельнхаузене, где находится Центр встреч для поздних переселенцев. Местом проведения мероприятия стала бывшая местная синагога, сейчас культурный центр Гельнхаузена.
С Kartus и Hackbrett
Но не только «хакпретт» сразу отсылал присутствующих к культуре поволжских немцев. Сам Герман Зак выступал в типичной для колонистов на Волге фуражке (они называли ее «Kartus», картуз). А под свой «хакпретт» музыкант подложил цветастый платок своей бабушки. Такой же носили и бабушки многих собравшихся на концерте. Бабушка Германа Отилия научила его любить песенное наследие поволжских немцев, и сейчас ее платок будто напоминал о ней, ее заботе и символизировал связь поколений.
На немецком языке с тем самым акцентом, с которым говорили немцы в России (а кто-то и до сих пор говорит), Герман Зак рассказывал историю каждой песни, которую он исполнял на концерте. Некоторые из них – об эмиграции поволжских немцев в Южную Америку в конце XIX – начале XX века. Сегодня в Аргентине около 2,5 млн человек имеют поволжско-немецкие корни. Существуют также объединения поволжских немцев, сохраняющие традиционную немецкую культуру. Герман Зак среди немцев Аргентины – имя, которое знает почти каждый. Так же, как в конце 1980-х – начале 1990-х почти все советские немцы знали Якоба Фишера.
Зрители в зале, большинство из которых – поздние переселенцы, подпевали почти каждой песне. Поволжско-немецкий исполнитель из Аргентины подарил им своим выступлением чувство родины. После концерта каждый желающий мог попробовать извлечь волшебные звуки из «хакпретта».
Ольга Мартенс
