Мои дедушка и бабушка по отцовской линии – так называемые российские немцы. Хотя с точки зрения географии это обозначение больше относится к моему дедушке Фридриху Штайнметцу, который на самом деле родился на юге России в 1926 году. Его жену, мою бабушку Эльзу, по месту рождения сегодня скорее назвали бы азербайджанской немкой.
Эльза родом из Еленендорфа, первой немецкой колонии в Азербайджане. Ее прапрадед и мой прапрапрапрадед Иоганн Готфрид Штрассер был одним из основателей поселения в 1819 году.
Кем был этот Иоганн Готфрид, родившийся 14 февраля 1791 года в Розенфельде, расположенном юго-западнее Штутгарта? Почему он отправился на поиски новой родины в возрасте 27 лет? Скорее всего, его выгнали из страны неурожаи и голод, от которых в то время страдало королевство Вюртемберг. Желающие эмигрировать швабы обратились к русскому царю Александру I, чья мать София Доротея сама была вюртембержкой. В основном это были крестьяне и ремесленники, которые отважились отправиться в неизвестность. По приглашению царя они поселились на Кавказе в 1817–1819 годах.
Поселение с электричеством и телефонной связью
Из 700 швабских семей, отправившихся из Ульма на восток, только около 400 добрались до места назначения. Некоторые переселенцы умерли в пути от болезней, другие остались в Причерноморье, где их разместили перезимовать. В 1819 году 130 семей основали Еленендорф у подножия Малого Кавказа, недалеко от старого торгового города Гянджа (в те годы – Елисаветполь). Немецкое поселение было названо в честь сестры Александра I, великой княгини Елены Павловны, герцогини Мекленбург-Шверинской.
Швабы были трудолюбивы. Специализируясь на сельском хозяйстве и животноводстве, они быстро сделали колонию экономически сильной. У них были свои кузнецы, плотники, мастера по изготовлению деревянных телег, сапожники и портные. Особенно успешно немцы занимались виноделием. В начале XX века их вина продавались даже в Москве и Санкт-Петербурге. Благосостояние увеличивалось вместе с ростом экономики: в 1912 году Еленендорф стал первым населенным пунктом на Кавказе, где появилось электричество, а еще через четыре года – телефонная связь.
Когда 9 августа 1927 года родилась моя бабушка, Азербайджан и Еленендорф уже были советскими. У Эльзы Штрассер были две старшие сестры, Нелли и Ида. Они рано потеряли отца Эдуарда: он был застрелен во время одного из протестов против насильственной коллективизации в марте 1930 года.
Сохранились целых три семейные фотографии из Еленендорфа. Но если учесть всё, что пришлось пережить семье, то, наверное, следует сказать: три фотографии все-таки есть. Одна из них помечена как «Chanlar 9.8.40». Ханлар – это новое название немецкой колонии с 1938-го. 9 августа 1940 года бабушка Эльза отпраздновала свой 13-й день рождения. На фотографии она выглядит витающей в облаках. Она еще не знала, что в следующем году ее жизнь полностью перевернется. В октябре 1941 года вместе с матерью Мартой и двумя сестрами она была вынуждена покинуть родные места. Она сюда больше не вернулась.
Подозреваемые в связях с нацистской Германией, вторгшейся в Советский Союз 22 июня 1941 года, немцы из всех районов европейской части страны были депортированы далеко на восток. Около 23 тыс. потомков первых немецких поселенцев в Азербайджане оказались в Средней Азии. Многие из них погибли в трудовых лагерях и в местах спецпоселений.
Из родных мест в чужие
Марта Штрассер и ее три дочери, как и многие другие немецкие семьи из Ханлара, сначала добирались на грузовике до Гянджи, затем на поезде до Баку, а оттуда на корабле через Каспийское море до Красноводска (ныне Туркменбаши) в Туркменистане. Отсюда начиналось недельное путешествие в вагонах для скота в Казахстан. Не то, чего бы вы хотели в 14 лет – да и вообще в любом возрасте.
Эльза на фотографии в день своего рождения и не подозревает, что ее, еще полуребенка, скоро призовут на принудительные работы в трудовую армию: сначала в леса Коми АССР на Урале, затем на угольные шахты под Карагандой в Казахстане. Жить ей придется в экстремальных условиях, с обязательными отметками в комендатуре и ограничениями на выезд. В Караганде Эльза Штрассер встретила Фридриха Штайнметца, депортированного с юга России, и в 1950 году создала с ним семью. С тех пор она носила фамилию Штайнметц. Я тоже ношу эту фамилию. Я пятая внучка Эльзы из десяти.
Дом на Садовой
Мне было 16, когда в 1996 году моя семья уехала из Казахстана в Германию. Бабушка Эльза и дедушка Фридрих переехали туда еще в 1994 году. И только когда они были в Германии, я узнала, что они умеют говорить по-немецки: дедушка – на платтдойч, а бабушка – на хорошем литературном немецком. Насколько глубокой должна была быть рана, чтобы мои бабушка и дедушка скрывали свой немецкий даже от нас, внуков! То, что наша фамилия была немецкой, никогда не приходило нам в голову, ведь в Казахстане их было много.
Бабушке было очень трудно рассказывать о своем детстве в Еленендорфе. Она с нежностью вспоминала, что там на завтрак пили какао. Поэтому в моем воображении Еленендорф был местом сказочным. Но в какой-то момент мне захотелось узнать больше. И вот теперь мое давнее желание увидеть своими глазами место, где родилась и выросла моя бабушка, наконец-то исполнилось. В начале октября я стояла перед ее бывшим домом на улице Садовой, 78, ныне Расулзаде, 70. Я увидела на ней оросительный канал, арык, о котором мне рассказывала бабушка. Бывший Еленендорф, а затем Ханлар теперь называется Гёйгёль.
Я побывала в доме Виктора Кляйна, последнего потомка швабских колонистов, который вместе с матерью собирал всё немецкое, что мог. Как ребенку от смешанного брака – мать немка, отец поляк – Виктору Кляйну было разрешено остаться в Ханларе в 1941 году. Он умер в 2007 -м и завещал свой дом и обстановку немецкому посольству в Баку. Сегодня это музей. Старинная мебель, книги, фотографии, кухонная утварь, огромный подвал и большая старая смоковница во дворе дают примерное представление о том, как мог выглядеть дом моей бабушки.
Белые пятна в семейной истории
То, что бабушка не вернулась сюда после депортации, я объясняю тем, что боль, наверное, была слишком сильной. В истории нашей семьи еще много белых пятен. Я не знаю, чем зарабатывал на жизнь мой прадед Эдуард Штрассер и кем были другие Штрассеры в Еленендорфе. На карте города 1941 года носителям этой фамилии принадлежат несколько домов. Я больше не могу расспросить бабушку. Она умерла в 2001 году, и я не знаю, почему ее в 16 лет разлучили с матерью и сестрами и одну мобилизовали в трудовую армию. Я не знаю, о чем Эльза мечтала в детстве и что загадала на свой 13-й день рождения. Когда я шла по улицам того, что когда-то было Еленендорфом, я хотела, чтобы она порадовалась этому там, где она сейчас.
Лена Штайнметц
Эта статья сначала была опубликована на немецком языке
