Наша история начинается в небольшом немецком городке Мюнстерайфеле, близ Кёльна, где 28 августа 1780 года маленький Фридрих появился на свет в семье аптекаря.
Получив блестящее образование в университетах Гёттингена и Йены, он становится ассистентом профессора Шмидта, известного окулиста. Но судьба готовит ему странный сюрприз. Исцеленный Гаазом от трахомы русский вельможа Репнин приглашает его в 1802 году приехать в Россию.
В Москве молодой врач становится все более популярным. Превратившись из немецкого Фридриха Йозефа в русского Фёдора Петровича, он бесплатно лечит целые толпы больных бедняков. Под впечатлением от того, как Фёдор Петрович справился с эпидемией инфекционной глазной болезни в одном из московских госпиталей, вдовствующая императрица Мария Фёдоровна назначает его главным врачом Павловской больницы. А в 1812 он в качестве военного хирурга входит в Париж с русскими войсками.
Примерно в это же время наш герой навещает свой отчий дом в Германии, но неожиданно для себя понимает – он стал совсем другим, уже и не совсем немец, но еще и не вполне русский. Вернувшись в Россию, он наслаждается славой героя. Его осыпают почестями, к нему едут лечиться со всей России, теперь он личный врач императорской семьи. Он слывет франтом, завсегдатаем светских салонов, переписывается с немецким философом Шеллингом. К тому же, несмотря на благотворительность Фёдор Петрович богат – у него своя суконная фабрика, два дома в Москве и роскошная коляска, запряженная четверкой лошадей. А еще он владеет целой подмосковной деревней с сотней крепостных.
Провожая своего друга декабриста и его супругу в Сибирь, он впервые познакомился с жизнью заключенных, следующих в ссылку по этапу. Эта картина так потрясла немецкого врача, что на какое-то время повергла его в глубокий духовный кризис.
Скованные одной цепью
С этого момента все свои силы Фёдор Петрович отдает заключенным – покупает «несчастным» еду, одежду и питье, собирает средства на тюремные лазареты и библиотеки. Кстати, о книгах – в 1841 году Гааз издает на собственные средства книгу под названием «Азбука христианского благонравия». Каждый понедельник Фёдор Петрович, нагруженный корзиной со съестными припасами, подъезжал на пролетке к Рогожскому полуэтапу. Преступников нужно было приободрить, покормить, снабдить напоследок всем необходимым. Но доктор привозил с собой и пищу духовную – маленькие сумочки на шнурке, внутри которых находились его книги.
Напутствие святого доктора каторжане надевали на шею, наподобие нательного креста. Со временем Фёдор Петрович стал и сам на многие долгие версты сопровождать этапы. Его узнавали издалека – романтичного старца во фраке, старых башмаках с пряжками и Владимирским крестом в петлице. Зимой башмаки подменяли высокие рыжие сапоги, а фрак – старая волчья шуба.
В ужасе Фёдор Петрович был и от так называемого «прута генерала Дибича» – к длинной железной палке приковывались кольца, в которые просовывались руки каторжан. Так, скованные в одну связку по семь восемь человек без различия пола, возраста и состояния здоровья узники должны были идти по этапу. Будучи прикованными, они ели, спали, справляли нужду…. Гааз изобрел облегченный вариант и даже хотел лично испробовать свои «газовские цепи», пройдя в них от Воробьевых гор до Горенок. Однако «акция» эта была запрещена московскими властями.
«А Христа-то Вы забыли!»
О Фёдоре Петровиче рассказывают много историй. Однажды на заседании московского тюремного комитета митрополит Филарет попробовал «вразумить» Фёдора Петровича, и заметил, что если человек осужден, то значит виновен. Эмоциональный Гааз не выдержал: «А Христа-то Вы забыли!» Все были поражены. В зале воцарилась гробовая тишина. Митрополит поднялся и тихо сказал: «Это не я забыл Иисуса Христа, это он меня забыл». Благословив присутствующих, Филарет покинул зал.
Известна и история про трех грабителей, напавших на доктора по дороге к больному. На требование отдать деньги, Фёдор Петрович пообещал отдать им не только кошелек, но и полушубок и шапку, только пусть ему позволят не опоздать к умирающему ребенку. Устыдившись, потрясенные бандиты узнали «божьего человека» и постарались поскорее убраться восвояси.
Доктор Гааз самозабвенно любил своих пациентов. Однажды ему привезли девочку, больную волчанкой. Ее лицо было настолько обезображено зловонной язвой, что пугало даже ее мать. Фёдор Петрович с радостью принял девочку, читая ей сказки, подолгу сидя у ее постели и целуя малышку. Он не отходил от нее, пока она не умерла.
Последний путь
Хоронили Фёдора Петровича всем миром. За его гробом шли «униженные и оскорбленные», все те, чьи права он так страстно защищал, о ком он так нежно заботился. По свидетельствам историков толпа провожающих насчитывала двадцать тысяч человек. Поскольку и великолепная коляска, и фабрика и дома были растрачены на «несчастненьких», деньги на похороны выделила полиция.
С момента его смерти прошло много лет. Католическая церковь все еще решает, можно ли назвать немецкого чудака из Бад-Мюнстерайфеля святым. Но мы, в чьих сердцах живет память о «божьем человеке» Фёдоре Петровиче, немецком докторе с русской душой, мы точно знаем – можно.
