Юлия Ларина
Генрих Гирштейн на одном из мероприятий центра «КОРН»
В Германии существует программа «Учиться всю жизнь» (Lebenslanges Lernen). На лекциях в немецких университетах первые ряды часто заняты седовласыми слушателями, решившими на пенсии получить новые знания. В России пожилые учащиеся – скорее исключение. Случай Генриха Гирштейна – это исключение из исключений.
Генрих Генрихович посещает курсы немецкого языка, которые проводит Хабаровский краевой центр немецкой культуры «КОРН» при финансовой поддержке МВД Германии. «Он всегда приходит за полчаса до занятий, редко пропускает их, – говорит его сокурсница Евгения Кнаус, руководитель молодежного центра «КОРН», у которой с Гиршейном разница в возрасте – более 60 лет. – Он очень прилежный ученик, мы стараемся быть на него похожими. Для нас он как талисман группы».
В детстве Гирштейн говорил на немецком, своем родном языке, но потом забыл его. На вопрос: «Почему вы прежде не пытались восстановить язык?» – он вздыхает и начинает рассказывать свою жизнь. Довольно быстро становится ясно, что ему было не до языков.
Генрих Гирштейн родился в селе Куккус (сейчас Приволжское Саратовской области). В немецкой колонии на Волге обосновался его предок, Вильгельм Гирштейн, откликнувшийся на Манифест Екатерины II и прибывший в 1766 году из Германии в Россию. Родители Генриха Генриховича занимались сельским хозяйством. В коллективизацию, после того как скот конфисковали, а его владельцев заставили вступать в колхоз, родители тайно (разрешения не давали) переехали с четырьмя детьми в Сталинград, где строился тракторный завод и требовались рабочие. В августе 1937-го, когда жизнь там немного начала налаживаться, отца арестовали. При обыске в доме изъяли семь книг на немецком языке – в том числе Библию и молитвенники. Долгие годы об отце ничего не было известно – до тех пор, пока Генриху Генриховичу не удалось ознакомиться с его делом. В том же августе 1937-го, после 11 дней следствия и рассмотрения дела тройкой, отца расстреляли. Он реабилитирован посмертно.
Мать Генриха Генриховича как члена семьи врага народа нигде не брали на работу. Кое-как она смогла найти место мойщицы аптечной посуды. 16-летнему Генриху в 1938-м пришлось перейти из обычной в вечернюю школу – он устроился работать на мясокомбинат, чтобы помочь семье.
Новое несчастье случилось в августе 1941-го: Гирштейнов вместе с другими немцами выслали из Сталинграда в Восточно-Казахстанскую область. Там они работали в колхозе, но недолго. «В январе 1942-го всех мужчин немецкой национальности в возрасте от 17 до 50 лет райвоенкомат мобилизовал, как нам сказали, в действующую армию, на фронт», – рассказывает Генрих Генрихович. 10 дней в тридцатиградусный мороз они преодолевали 300 километров до станции. Там ждали еще столько же, пока был сформирован эшелон. Когда погрузили в теплушки и закрыли на запоры двери, они поняли, что везут их не на фронт. Через две недели их выгрузили на окраине Челябинска. «Это была огромная территория, обнесенная колючей проволокой с дозорными вышками по периметру, – говорит Гирштейн. – Там было разбито несколько больших армейских палаток, куда нас и поселили. За время пути нас ни разу не кормили, и мы приехали крайне истощенными».
Началась работа в трудармии, которую позже оценило государство: Гирштейн награжден медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.». В трудармию были мобилизованы и его брат, и его сестра, умершая в 1944-м.
Генрих Генрихович строил Челябинский металлургический комбинат. За время пребывания в трудармии он освоил множество строительных профессий – землекоп, бетонщик, плотник, монтажник сантехоборудования… Он участвовал в строительстве атомных промышленных объектов в Челябинске-40 (Озерск), в Глазове. Потом его направили в Кирово-Чепецк. Гирштейн тогда уже освоил экономические профессии и работал в плановом, сметно-договорном отделах монтажного управления, входившего в трест «Энергоспецмонтаж», – до 1990 года, до выхода на пенсию.
Он всю жизнь осваивал новые профессии и получал новые знания. Порой вынужденно – за колючей проволокой. Сейчас в Хабаровске, куда он переехал к сыну, внукам и правнукам, изучает немецкий из интереса. Что-то вспоминает из детства, а что-то переучивает: «Я ведь разговаривал на диалекте, на котором говорили в Германии в XVIII веке». Генрих Генрихович не собирается уезжать в Германию – был там один раз в гостях, вернулся и сказал: «Это не для меня. Моя родина – Россия».
На вопрос, есть ли ему с кем общаться на немецком, Гирштейн отвечает: «Я еженедельно посещаю парную. Туда ходит один любитель, который изучает язык самостоятельно. Мы с ним разговариваем на немецком».
