Последнее лето в Каррасе
С началом войны настроения каррасовцев заметно изменились. В большом селе, население которого – сплошь немцы, понимали, что они первыми станут крайними. Припомнят им и национальность, общую с врагом, и их нелояльность к большевистской власти, особенно в период проведения коллективизации. Каждый день люди внимательно слушали сообщения Левитана о положении на фронте. В селе появлялось всё больше раненых – в расположенном рядом Железноводске санатории были переоборудованы в эвакогоспитали. А в конце августа стало известно об «эвакуации» десятков тысяч немцев Крыма в Орджоникидзевский край. Их разместили в 17 районах, отдаленных от курортов КавМинВод.
Примерно тогда же некоторые мужчины Карраса и соседней Николаевки, тоже бывшей немецкой колонии, получили повестки. Люди должны были к определенному времени явиться в Минводский военкомат с документами и вещами – двумя парами нательного белья, ложкой, кружкой, полотенцем, котелком, продуктами питания на путь следования до части.
Все решили, что их отправят на фронт. 28–29 августа без долгих прощаний, покинули каррасовцы родные дома, как выяснится позже, навсегда. Среди тех, кто тогда «поехал на фронт», были братья Фридрих (1900 г. р.) и Яков (1906 г. р.) Либих. И еще 9 человек с фамилией Либих, 23 Швагеруса, 13 Энгельгардтов, 4 Конради, 3 Рошке. Всего 88 человек из Карраса. Все они приходились друг другу родственниками, близкими или дальними.
В эшелоне были также немцы из других населенных пунктов Минералводского района. Из той же из Николаевки – 55, а еще из совхоза «Темпельгоф», меннонитского села Гроссфюрстенталь (Красная Долина), хутора Шёнфельд. Все они были призваны Минводским РВК. Выборка в базе данных Электронной Книги Памяти российских немцев по параметру «место мобилизации» показывает, что их было около 150 человек. Самому старшему – 45 лет, самым молодым – 23 года. Подавляющее большинство было мобилизовано с 29 августа по 3 сентября.
Анализ этой базы данных показывает: тогда же были мобилизованы и немцы, проживавшие в еще 11 районах края, а также в городах Пятигорск и Железноводск. Вместе более 40 человек. 8 из них – уроженцы Крыма, мобилизованные Наурским РВК. Среди этих 44 человек было несколько русских, которые в Красной армии оказались только после 8 января 1942 года. А до этого путь у всех был одним. Но куда?
«Маршрут перестроен»
Из Минводского военкомата всех немцев отправили на станцию, где погрузили в эшелон. Допустим, 4 сентября они выехали. Возможно, в поезде были люди разных национальностей, отправляющиеся на фронт. А сам он действительно поначалу ехал на Запад, в сторону Ростова и дальше – в Сталино (ныне Донецк) или Харьков. Однако в какой-то момент маршрут немцев резко изменили. В какой? И почему? Документы, объясняющие перемену, не обнаружены. Остается лишь строить догадки.
30 августа 1941 года вышло закрытое Постановление Политбюро ЦК ВКП(б) «О немцах, проживающих на территории Украинской ССР». По нему немцев-мужчин мобилизовали на четыре объекта НКВД – в Ивдельлаг, Богословстрой и Соликамбумстрой на Урале, а также в Кимперсайлаг в Казахской ССР.
По воспоминаниям Олега Штрауха, жившего в Харькове, «его» эшелон прибыл в Ивдель 27 сентября. Всех немцев из него определили на строительство дороги до Полуночного, где находился марганцевый рудник. Воспоминания Штрауха опубликованы в Книге Памяти немцев-трудармейцев Ивдельлага.
Историк Виктор Кириллов, под редакцией которого вышла эта и многие другие Книги Памяти, пишет, что «первая партия будущих трудармейцев числом 2532 человека поступила в ИТЛ в октябре 1941 года из Днепропетровской области Украины и Молдавии».
Возможно, «наши» немцы Северного Кавказа «разделили» судьбу немцев Украинской ССР, когда их поезд доехал до нее.
Но может быть и так, что непосредственно их коснулась директива наркома обороны СССР от 8 сентября 1941 года. По этому документу начались отзыв военнослужащих немецкой национальности из Красной армии и формирование «строительных батальонов».
Историк Аркадий Герман, автор обобщающих работ о трудовой армии в СССР, считает, что летом немцев Карраса, как и других селений края, мобилизовали на фронт. И уже там в сентябре они попали под сентябрьскую директиву об изъятии немцев с фронта. Этот процесс проходил параллельно с выполнением Постановления Политбюро ЦК ВКП(б) «О немцах, проживающих на территории Украины». Логического объяснения тому, что одновременно одних немцев (на Северном Кавказе) направляли на фронт, других (на Украине) – в лагерь, а третьих (на Волге) – в Сибирь и Казахстан, искать не надо: в тот момент еще не было четкого понимания, что с ними – немцами – делать.
“В глазах руководства государства они представляли опасность, а как ее предотвратить – общего мнения выработано не было”, – говорит Аркадий Герман.
Судя по всему, под какое бы постановление или директиву каррасовцы ни попали, на сегодняшний день они – единственная значительная группа немцев, которая была мобилизована на фронт уже тогда, когда вышел Указ о переселении немцев Поволжья от 28 августа. По мере приближения к фронту их «перенаправили» на Урал вместе с немцами Украины и немцами-военнослужащими.
Последняя зима в Ивделе
11 октября 1941 года уроженцы Карраса прибыли на станцию Ивдель. Эта дата указана в учетной карточке Фридриха Либиха. Вместе с ними в Ивдель прибыли и немцы, снятые с фронта. Всего к декабрю 1941 года в Ивдельлаге было 2308 человек. Эту цифру называет историк Виктор Кириллов.
Первых немцев, оказавшихся в Ивделе, послали на строительство дороги. Исключение сделали для шоферов – их направили в карьер на добычу руды – и плотников. Те строили бараки. К этому времени было уложено лишь 5 км шпал от станции Ивдель в сторону Каменки (так поначалу называли поселок Полуночное). В районе Каменки открыли лагерный пункт, где и поселили прибывших. Фридрих Яковлевич Либих из-за отсутствия специальности был определен разнорабочим, а его младший брат Яков стал шофером. Либихи оказались в одном отряде с харьковчанином Олегом Штраухом.
Укладывать дорогу приходилось по каменистым увалам и через болотные топи. Техники почти не было, работали вручную. Эти 25 км на перегоне Ивдель – Каменка стали настоящей «дорогой жизни» для металлургов Урала. Руда была остро необходима фронту.
Осень 1941 года выдалась дождливой, а зима – небывало холодной. Полуголодные люди, плохо одетые и разутые начали болеть. Темпы строительства замедлились. Тайга яростно сопротивлялась, условия быта и питание ухудшались. И всё же к концу 1941 года рельсы дошли до 11 км. Руду из машин перегружали в вагоны уже здесь. Пошли первые поезда с рудой. Это были составы из 3-4 вагонов и старенького паровоза. Скорость их движения не превышала 5–10 км в час. В январе 1942 года вагоны подавались на 17-м км пути. Близился конец трассы, но и силы строителей были на исходе.
Условия содержания немцев-трудармейцев не соответствовали никаким нормам и были экстремальными. Люди жили в сырых, холодных, порой не отапливаемых помещениях барачного типа. Они в лучшем случае делались рублеными, а то просто дощатые, сколоченные на скорую руку, с многоярусными нарами, зачастую из неошкуренного кругляка. Спали на голых нарах в верхней, рабочей, одежде. Иногда даже не умывались из-за отсутствия достаточного количества воды. Для питья часто использовалась талая вода из снега.
Особенно сложной была обстановка зимой, когда ко всем болячкам добавлялись частые и довольно сильные обморожения, особенно в лютую зиму 1941–1942 годов. Нередко температура опускалась до -50° С.
Более половины контингента болели простудными заболеваниями, воспалением легких. Свирепствовал авитаминоз, дистрофия, цинга, дизентерия, другие желудочно-кишечные заболевания и т.п. В бараках можно было слышать постоянные хрипы, храпы, кашель и стоны, бредовые разговоры. В период организации подразделений лагеря никаких специально оборудованных больниц или изоляторов (в то время они назывались лазаретами) еще не было, остро не хватало медикаментов. Всё это вело к массовым заболеваниям. При освобождении по болезни заключенные, что случалось довольно редко, находились в общем бараке, где постоянно проживали. У них сразу же сокращалась дневная пайка.
Скудная еда не восполняла затрачиваемую на тяжелейших строительных работах энергию. Дневной рацион питания состоял из хлеба (800, 600 или 400 г в зависимости от выполнения нормы) и баланды – супа из мутной водички, в котором ничего, кроме нескольких кусков свеклы или зерен овса, не было. Лишь раз в месяц в суп попадало по 10 г жира на человека или остатки какой-нибудь рыбы.
За несколько месяцев пребывания в «зоне» люди ослабли до такой степени, что многие были уже не в силах самостоятельно возвращаться в барак. Обессиленные, они замерзали прямо в лесу. Первыми умирали самые рослые и сильные – мизерные нормы питания не могли обеспечить жизнедеятельность их организма. За ними в первые месяцы лагерной жизни ушли в небытие представители интеллигенции и те, кому было за 40.
12 января 1942 года вышел приказ наркома внутренних дел СССР №0083 «Об организации отрядов из мобилизованных немцев при лагерях НКВД СССР». Согласно ему, в Ивдельлаг распределялись 12 тыс. немцев из числа переселенных в Сибирь и Казахскую ССР. Большая партия немцев, депортированных в Алтайский край (всего 840 человек), прибыла в Ивдель 10 февраля. Всех отправили на лесоповал. Через полгода из них в живых осталась половина.
Не вынес тягот каторжного труда и Фридрих Яковлевич Либих. Официальной датой его смерти считается 28 февраля 1942 года. Она занесена в его личное дело, на основании которого лишь 11 апреля 1964 года городским ЗАГСом Ивделя Свердловской области было составлено свидетельство о смерти.
На зиму 1941–1942 годов приходится наибольшее количество смертей среди немцев Ивдельлага. Только из каррасавцев в этот период умерло 20 человек, a за 1942 и 1943 годы из 88, прибывших в октябре 1941 года, умерло еще 30 человек. Все захоронены в «братских могилах». На них нет ни крестов, ни могильных камней.
С приходом тепла весной 1942 года железная дорога наконец-то дошла до рудного карьера. Всего за годы войны в Полуночном добыли 935 тыс. т марганцевой руды.
Яков Яковлевич Либих пережил эти страшные годы. Какое-то время он переписывался со своим племянником – сыном погибшего старшего брата – Эдуардом и слал его семье к Рождеству в Казахстан упакованную в мешковину ёлку. И даже несколько раз навещал свою родню в Урджаре. На Урале он женился на своей односельчанке из Карраса Паулине Яковлевне Швагерус (1912–1958), которая была призвана в трудармию в Ивдель уже из Казахстана в 1942 году, овдовел, женился вновь. Всего Яков Яковлевич был женат три раза. Его последней женой была землячка Лидия Александровна Стиль (1910–1997). В 1970-х Яков Яковлевич всё же вернулся на Кавказ. Он умер 12 июля 1985 года в Пятигорске.
Не мобилизованные в августе 1941-го немцы Карраса были депортированы в начале октября того же года. Большинство из них оказалось в Урджарском районе Семипалатинской области Казахстана. Среди них и дети Фридриха Яковлевича Эдуард и Эльза с матерью Ольгой. Все трое позже попали в трудармию, но выжили.
Поиск сведений
Осенью 2024 года нам в редакцию написала Лариса Либих из Германии. Она искала информацию о своем прадедушке, Фридрихе Яковлевиче Либихе. Мы отправили ей его учетную карточку из нашей базы данных. Завязалась переписка. «То, что вы для меня сделали, бесценно. Мы прадеда ведь потеряли. Вся семья знала, что его забрали в начале войны, и всё. Никто не знал, ни где он, ни что с ним случилось. Вы его нам вернули. Спустя 80 лет…», – написала Лариса. Вместе с ней и Виктором Кирилловым мы подготовили и опубликовали алгоритм поиска информации о родственниках, которые были в лагерях Урала. Десятки людей воспользовались им, тысячи ознакомились с публикацией.
А совсем недавно нам написала Ирина Ежова. Она искала информацию о своем прадедушке, Иване Егоровиче Вагнере, уроженца села Николаевка. «О прадедушке есть информация, что он был депортирован на Урал в трудовую армию, где умер. Больше никаких сведений нет, не знаю ни даты рождения, ни даты смерти. Не осталось никаких документов, ни фото», – написала женщина. Мы нашли его учетную карточку. Иван Вагнер оказался в числе тех северокавказских немцев, что были отправлены в Ивдельлаг. Он умер там 28 марта 1942 года. «Благодаря вам я узнала хоть какие-то сведения о прадедушке – год рождения, дату смерти и ИТЛ, в котором он был. Это очень ценно!» – ответила Ирина.
Действуя по предложенному алгоритму, Ирина Ежова сделала запрос в ГУ ФСИН Свердловской области и получила в ответ архивную справку с данными, которые содержались в его учетной карточке (личного дела в архиве нет). Там указано место жительства: «к. Барадиновка, Минводский район, Орджоникидзевский край». Ирина предполагает, что это поселок Бородыновка, обычный хутор (не немецкий), находится в 8 км от Иноземцево (нынешнее название Карраса). По датам почти всё также: мобилизован Пятигорским РВК 31 августа 1941 года, прибыл в Ивдельлаг 2 октября, умер 28 марта 1942 г. «Интересно, что между мобилизацией и прибытием прошло больше месяца», – пишет Ирина.
После ее письма мы поняли – нужно готовить материал. Наверняка, есть еще потомки немцев из Карраса, которые не знают о судьбе своих предков. Благодаря собранным Ларисой Либих материалам стала возможна эта публикация.
Ольга Силантьева и Лариса Либих
