В 2011 году вышла ваша монография «Ленинградские немцы: судьбы военных поколений 1941–1955». Нынешнее исследование – это продолжение работы о ленинградцах того времени?
В какой-то мере да. Сначала я предполагала расширить список, опубликованный в моей книге: в нем около 4 тыс. имен депортированных, репрессированных жителей Ленинграда и Ленинградской области немецкой национальности. В процессе исследования я заинтересовалась фактами, свидетельствующими, что десятки немцев до выселения успели принять участие в боевых действиях. Когда началась пандемия, я стала работать с порталом Министерства обороны РФ «Память народа», и открыла для себя кладезь документов. На тот момент я нашла информацию о 200–250 немцах, и остановилась. Список мы разместили на сайте Русско-немецкого центра встреч Санкт-Петербурга. Это был в какой-то мере подарок нашим ветеранам. Теперь я вернулась к этой теме: с января пополняю список – в нем уже больше 800 человек – и осмысляю факты. Надо как можно больше говорить о том, что в истории ленинградских немцев были не только трагические страницы, но и героические. Это важно и для реабилитации нашего народа, и для понимания 1-го этапа войны.
Как немцы попадали на фронт? Их ведь не брали.
Брали. Это же ленинградские немцы.
Чем они отличались, скажем, от поволжских, которым отказывали в мобилизации?
Ленинградская область быстро стала прифронтовой территорией. Нужны были защитники. Из моего списка видно, что 14 немцев пришли в военкоматы уже 22 июня. 23-го их уже 32. А когда 27 июня военный совет Северного фронта принял решение о создании армии добровольцев, то уже 1 июля в нее записались 119 немцев. Прежде всего этого рабочие самого города, но есть и сельские жители. Всего с 1-го по 31 июля в армию попали 316 ленинградских немцев.
По-моему, раньше об этом не говорилось.
На эту тему нет ни одного исследования. В работе Игоря Шульги «Немцы Поволжья в российских вооруженных силах» есть несколько страниц о том, как поволжские немцы воевали на финском фронте. На нем были и ленинградские немцы. Они воевали на самых ожесточенных участках наравне с другими. При отступлении в тяжелейших боях часть их оказалась в плену. Об этих людях рассказывают размещенные на портале «Память народа» карточки военнопленных, попавших в финские лагеря. Это уникальный источник! Финны скрупулезно выявляли немцев. В карточках отмечены даже те, кто был немцем наполовину, с русской фамилией. «Saksalainen» – так финны обозначали немцев. Интересна судьба одного нашего, ленинградского немца, Фридриха Иккерта. Его внесли в список убитых 7 августа 1941-го и в список похороненных в Сортавале.
В итоге он оказался жив?
Да! Прошел два финских лагеря, один немецкий. Был освобожден из плена советскими войсками.
Что его ждало в СССР?
Его судьбу я не смогла проследить. Но судя по судьбам тех, кого я отследила, все военнопленные возвращаются через фильтрационные пункты в СССР. Кого-то даже сразу домой отпускают, кто-то оказался в лагере, но основную часть направляют в запасные полки, и в последние месяцы войны эти люди вновь на фронте.
Необычная линия судьбы для российского немца.
Для меня было открытием, что некоторых немцев отозвали из трудовой армии на основании постановления о мобилизации младшего начальствующего состава в 1943-м. Многие ленинградские немцы были в трудармии в Молотовской области (сегодня Пермский край), в Кемеровской, в Башкирии. И вот тех из них, кто относился к командному составу, зачисляют как русских, и они отправляются на фронт. 16 человек из моего списка получили высшую медаль в наградной системе СССР – медаль «За отвагу». Еще одним потрясением для меня был призыв в армию немцев из блокадного Ленинграда. Их мобилизовывали вплоть до марта 1942-го – когда началась массовая депортация немцев из города и окрестностей. В самые голодные месяцы – с ноября 1941-го по февраль 1942-го – в армию было призвано 18 немцев из моего списка, еще 13 человек старшего возраста были мобилизованы в отряды местной противовоздушной обороны (МПВО). Все они умерли от истощения. Многие раненные на Ленинградском фронте умирали потом от истощения в госпиталях. С удивлением обнаружила в своих списках четырех женщин. Они были связистками, медсестрами, бойцами МПВО. Я все время отталкиваюсь от частного: передо мной сведения об отдельных людях. И получающаяся картина потрясающая!
Самую известную фамилию из списка можете привести?
Вы знаете актрису Татьяну Пилецкую. Ее старший брат Владимир Урлауб родился в Москве, был призван из Ленинграда. Он еще до начала войны служил под Тулой, там и погиб. Расскажу историю про бойца со странной фамилией Шау. Когда я хочу понять, немец это или нет, смотрю дореволюционные справочники «Весь Петербург», ищу в Интернете, пытаюсь по косвенным свидетельствам определить его этничность. С Шау я долго не могла понять, немец ли он. А потом обнаружила, что у писателя Романа Шауфельбергера, потомка известного петербургского архитектора Леонарда Шауфельбергера, был псевдоним Шау. Юрий Романович Шау взял псевдоним отца. Я это объясняю страхом быть немцем. Мне доставляет огромное удовольствие возвращать людей в «немецкий строй», в историю, показывать, что наши немцы достойно вели себя в первые месяцы войны, пока их не отозвали с фронта.
Как можно ознакомиться со списком?
К 9 мая он будет опубликован на сайте Русско-немецкого центра встреч Санкт-Петербурга drb.ru. Статья об участии советских немцев в обороне Ленинграда предназначена для «Ежегодника Международной ассоциации исследователей истории и культуры российских немцев», который выйдет в этом году.
Персона
Ирина Черказьянова (урожд. Янцен) – независимый исследователь, доктор исторических наук, научный консультант по истории Русско-немецкого центра встреч Санкт-Петербурга, лауреат конкурса «Лучшие имена немцев России» в номинации в области науки (2014). За книгу «Ленинградские немцы: судьбы военных поколений. 1941–1955» удостоена немецкой премии по культуре им. Георга Дехио (2013).
Беседовала Ольга Силантьева
