Павел Ротерт (слева) в строящемся тоннеле метро (1930-е) / “Метрострой”
Ольга Силантьева
В 1930-х годах одна политико-идеологическая кампания в нашей стране сменяла другую. Некоторые из них были развязаны против советских немцев, например «Борьба с фашистами и их пособниками» (или другое название «Борьба с гитлеровской помощью»), начавшаяся в 1933-м. Ее логическим продолжением можно считать «Немецкую операцию» НКВД 1937–1938 годов, в ходе которой были арестованы и осуждены многие сотрудники важных хозяйственных объектов из числа германских подданных и «контрреволюционного актива» в Республике немцев Поволжья, в немецких районах.
В такой политической обстановке немцу лишь чудом можно было не попасть в жернова репрессивной машины, позже, в 1941-м, избежать депортации, которой подверглось немецкое население, и – более того – удержаться на посту руководителя крупного предприятия. Павлу Павловичу Ротерту это удалось. Несмотря на то, что родился он в 1880 году «за границей» – в Белостоке, тогда городе Российской империи, но после Первой мировой войны отошедшем полякам. Несмотря на «сомнительную» пятую графу в анкетах. И даже несмотря на то, что был беспартийным. Правда, революцию в 1917-м принял и слыл благонадежным человеком.
Павел Ротерт стал главным строителем московского метро в солидном возрасте: ему было уже за 50, когда его назначали начальником строительства 1-й очереди метрополитена и перевели в Москву. До этого он работал на Украине. В середине 1920-х дипломированный инженер путей сообщения возводил одно из крупнейших по тем временам зданий в СССР – Дом госпромышленности в Харькове, сегодня претендующий на место в списке Всемирного наследия ЮНЕСКО. Затем Ротерт стал главным инженером другого гиганта тех лет – Днепрогэса. Помимо него, у руководства стояли Александр Винтер, кстати, тоже немец и родом из-под Белостока, и Борис Веденеев. Поначалу именно Винтеру планировали доверить строительство метро. Однако на совещании Политбюро в июле 1931 года утвердили кандидатуру Павла Ротерта. Он дал согласие и еще несколько месяцев – вплоть до мая 1932-го – совмещал две должности. Запуск Днепрогэса в октябре того же года состоялся без него.
Павел Ротерт начал новое для страны, да и для себя, дело – ведь опыта прокладывания подземки у него не было. Зато он был у его заместителя Константина Финкеля, который несколько лет строил метро, а точнее городскую железную дорогу в Берлине. Впрочем, главный метростроевец сам был ранее в командировках в Берлине и Париже, а также в США и, теперь сравнивая метрополитены и способы их строительства, ратовал за берлинский – открытый – способ. Были и его противники, считавшие, что парижский – закрытый – единственно приемлемый способ строительства столичного метро.
«За два дня Ротерт и Финкель набросали проект Положения о «Метрострое» и предложили его вниманию Моссовета, – рассказывает немецкий историк Дитмар Нойтатц в книге «Московское метро». – В документе прямо говорилось о строительстве «городской скоростной дороги на собственном (подземном) полотне», т. е. о метрополитене. 13 сентября Совнарком РСФСР утвердил Положение о «Метрострое» и присвоил объекту ранг «ударной стройки», т. е. особо срочной, что давало преимущества при распределении ресурсов».
2 октября положение было принято Совнаркомом СССР. С 2001 года 3 октября считается днем основания «Метростроя».
Работа, несмотря на все сложности, шла действительно ударными темпами. 15 мая 1935 года московский метрополитен был открыт. По случаю открытия Павел Ротерт, уже имевший орден Ленина, был награжден орденом Красной Звезды.
Первая очередь шла от станции «Сокольники» до «Парка культуры», с ответвлением на «Смоленскую». Часть первой линии строилась открытым способом, часть – закрытым. Спустя три года появилась и вторая линия – «Замоскворецкая».
В 1938 году Ротерт, возглавлявший строительство и 1-й, и 2-й очередей, перешел на научную и преподавательскую работу. Он был профессором, одним из первых в нашей стране доктором технических наук, и сам немало сделал для подготовки молодых ученых-метростроителей, для открытия в 1938 году аспирантуры по специальности «Тоннели и метрополитены» при Московском институте инженеров транспорта (сегодня – Московский госуниверситет путей сообщения). И к самому строительству, и к подготовке смены Ротерт смог привлечь высококлассных специалистов.
Павел Ротерт ушел из жизни в 1954 году. Похоронен на Введенском, или как его раньше называли Немецком кладбище, в Москве. Через 10 лет в его честь была названа одна из улиц на северо-востоке столицы. Там располагался Метрогородок, и именно там по инициативе Ротерта возводилось жилье для первопроходцев метро.
Корпоративная газета «Метростроевец» не раз писала о Павле Ротерте, публиковала воспоминания строителей метро о своем первом руководителе. «Ротерт был личностью, – говорит главный редактор издания Нина Соловьева. – Он сделал опытный участок на Русаковской улице – чтобы люди познали азы стройки. Создал промышленную базу, заводы, которые изготавливали для «Метростроя» все необходимое. Он вплотную занимался кадровой политикой – без квалифицированных людей не было бы коллектива».
Нина Соловьева беседовала и с людьми, знавшими Ротерта. «Его внешний вид был всегда безупречен, – цитирует она первопроходца метро Николая Гостеева. – Ротерт ходил на работу в элегантных импортных костюмах, в белоснежных накрахмаленных рубашках, которые украшали дорогие запонки и красивые галстуки. Он был исключительно вежлив, тактичен, точен до секундочки, немногословен. Он умел терпеливо слушать людей, не прерывая их, не делая замечаний, каждому давал возможность высказаться… Ротерт умело руководил «Метростроем». Он виртуозно дирижировал вверенным ему „оркестром“».
