Шеф-редактор «КомпасГида» Марина Кадетова у стенда издательства на Франкфуртской книжной ярмарке / КомпасГид
Премия Мерк предполагает, что помимо 4 тыс. евро победителю, частичное покрытие расходов на участие во Франкфуртской или Лейпцигской книжной ярмарке получает издательство, в котором вышел перевод. Поедете?
Для начала хочу подчеркнуть, что сообщение о премии Мерк сегодня – это своеобразное продолжение истории о том, как издательство «КомпасГид» 12 лет назад, не имея ни одной выпущенной книги, просто с идеями обратилось в посольство Германии за поддержкой. Мы готовили тогда книгу «1989. Десять историй, которые прошли сквозь стены», посвященную 20-летнему юбилею падения Берлинской стены и состоящую из 10 рассказов авторов из разных стран (трое из них – немецкоязычные). И посольство поддержало проект, выдав «КомпасГиду» своеобразный кредит доверия. Теперь, спустя годы, премия Мерк подчеркивает качество нашей работы. Что касается приза – если в следующем году ярмарка будет, то мы обязательно поедем во Франкфурт. Мы практически каждый год с 2010-го участвуем в этой деловой ярмарке. И помощь нам не помешает, ведь последствия пандемии для книжного бизнеса будут ощутимыми.
Как ваше издательство отбирает немецкоязычных авторов?
Для «КомпасГида» важна в первую очередь позиция автора: насколько он знает, чувствует то, о чем пишет. Во-вторых, литературное качество текста. Мы опираемся на рекомендации коллег, переводчиков – людей, которые хорошо знают немецкий язык и крутятся в литературной среде.
А как выбор пал на роман «Гретхен» Кристине Нёстлингер?
Кристине Нёстлингер я и наш основатель Виталий Зюсько с детства знаем и любим, и сразу решили, что хотим ее издавать. Мы с первого прочтения влюбились в ее «Рассказы про Франца». Нас даже не напугало, что в серии 19 книг. Потом мы стали присматриваться к другим текстам Нёстлингер и обнаружили «Гретхен». Она показалась нам важной девчачьей книжкой: она затрагивает темы взросления, отношений, принятия изменений своего тела. Мы приобрели на нее права еще в 2013-м. Но тогда не сложилось (видно, она ждала «своего» переводчика), и издали мы книгу только в прошлом году. И удивительно то, что написанная почти 40 лет назад повесть остается понятной и нужной сегодняшним подросткам.
На вручении премии спецпредставитель президента РФ по международному сотрудничеству Михаил Швыдкой говорил, что выйти с новым именем на рынок непросто, поэтому переводят то, что будет иметь коммерческий успех. Согласны?
Мы 12 лет регулярно издаем авторов, которые не были известны, и делаем их узнаваемыми. Можно сказать, это особенность «КомпасГида». Если мы верим в текст, если он нам нравится и мы считаем, что российскому рынку эта книга нужна, то новое имя нас не напугает. Так у нас было с немецкой писательницей Беате Терезой Ханика».
Вы не побоялись издать ее роман о педофилии «Скажи, Красная Шапочка»?
Мы издали книгу в 2011-м и даже гордимся этим. В 2018-м мы ее переиздали.
То есть проект был успешным?
Наверное, когда мы выпустили книгу в первый раз, российский читатель еще не был к ней готов. Мы искали пространство для диалога на подобные темы. Можно сказать, что в итоге мы создали запрос общества и язык для разговора. Когда в 2018-м мы приняли решение о переиздании, в Интернете уже существовал хештег #янебоюсьсказать, и женщины, девушки делились своими историями, из которых было видно, что насилие есть и насильниками нередко оказываются близкие люди. Об этом нужно знать и говорить, и кроме того, сама книга написана очень деликатно. Незнающий ребенок зачастую и не поймет, что же там происходило в семье героини. Мы, взрослые, можем представить. И мы можем поговорить, объяснить, как важно себя защищать и говорить «нет» и что обязательно найдется поддержка. Мы очень надеемся, что книгу прочтут и подростки, и взрослые.
Можно ли говорить о том, что немецкая литература для подростков чаще затрагивает «запретные» темы?
Наверное, да. Мне кажется, это связано с тем, что у нашего общества есть желание оградить подростков от какой-то информации, защитить. Но в своем стремлении мы забываем, что это может быть вопрос безопасности и нормального развития ребенка. Ему нужна литература о реальном мире, в том числе на «сложные» темы. Нельзя просто взять и запретить говорить о чем-то. Говорить надо, но при этом никогда не забывать, что детская книга должна давать надежду, быть позитивной, светлой.
Если книга была успешной на Западе, означает ли это, что она и в России будет успешной?
Сложно сравнивать. Например, мы издаем серию «Истории в картинках для самых маленьких» Маркуса Остервальдера. В Германии их покупают люди, сами выросшие на них. У нас же истории о Бобо мало кто знает. Естественно, продажи несопоставимы. Бывает по-разному, гарантий нет. Хотя есть и очень успешные проекты, ставшие бестселлерами у себя на родине и во многих других странах, в том числе в России. Например, французские серии «Сквозь зеркала» Кристель Дабо и «Книга времени» Гийома Прево.
Вы что-то выводите на немецкий рынок?
У нас есть два проекта, которые готовятся к изданию в Германии. Во-первых, повесть «Сахарный ребенок» Ольги Громовой. Эта «история девочки из прошлого века» продана на перевод на 14 языков и уже вышла в нескольких странах Европы. В Германии она выйдет во взрослом издательстве. А во-вторых, серия из 12 книг Маши Бершадской «Большая маленькая девочка». В Германии пока запускают первую книжку. Посмотрим.
Почему только сейчас?
На самом деле российский книжный рынок, особенно детской литературы, не очень стремится быть представленным за рубежом – по ряду причин. Мы же для себя с самого начала ставили задачу выводить российских авторов на международный рынок, вкладывая в это большие интеллектуальные и финансовые ресурсы. В 2010-м, имея всего три книги русских авторов, мы поехали на Франкфуртскую книжную ярмарку, купили полочку на стенде восточноевропейских издательств и уже выставлялись. С тех пор мы продолжаем рассказывать зарубежным издателям, что российская детско-подростковая литература есть. Поначалу нам отказывали именно потому, что считали, что книги слишком русские. Сложно объяснить, в чем именно заключается русскость, но было какое -то настороженное отношение к текстам со стороны зарубежных коллег. Это многолетняя работа. В какой-то момент накопилась критическая масса, и сейчас мы достаточно спокойно можем говорить о наших проектах и предлагать их на разных европейских рынках, в Азии.
С каких языков вы чаще всего переводите?
С французского и немецкого. У нас хорошие отношения с переводчиками с немецкого языка. Они нам подсказывают. Помогают Гёте-институт и представительство Франкфуртской книжной ярмарки в России: информируют, предоставляют возможность приезжать в Германию на обзоры книг. Я всё думаю, почему у нас нет таких же возможностей для экспорта российских книг.
Вы переводите и классическую немецкую детскую литературу – Кестнера, Энде, и современную. Какую чаще покупают?
Классика продается из года в год. С новыми авторами сложнее. Читателей нужно с ними познакомить. Мы много тратим на продвижение.
Какая ваша книга, переведенная с немецкого, самая успешная?
По суммарному тиражу – «Тим Талер» Джеймса Крюса.
Ощущаете себя просветителями?
Да! Есть книги, которые, если бы не «КомпасГид», никто бы не издал. Та же «Красная Шапочка», журналистское расследование «Джихад: террористами не рождаются» Мартина Шойбле или французское «Коричневое утро» Франка Павлоффа.
Беседовала Ольга Силантьева
Немецкая переводческая премия Мерк
Фото Елены Болтуновой
В 2020-м премию Мерк получили Виталий Серов за перевод книги Флориана Иллиеса «1913. Что я на самом деле хотел сказать» в номинации «Художественная литература», Дмитрий Колчигин за перевод «Германской мифологии» Якоба Гримма в номинации «Научно-популярная литература» и Марина Коренева за перевод книги Кристине Нёстлингер «Гретхен» в номинации «Литература для детей и юношества». Кроме того, 29 сентября в резиденции посла Германии в Москве вручили и специальную премию Гёте-института за выдающийся перевод современной немецкоязычной поэзии. Ее получила Элла Венгерова за перевод сборника стихов Петера Хакса.
