Чудом спасенный

Сталин уничтожил едва отпечатанный тираж романа и превратил его в легенду: «Wir selbst» Герхарда Завацкого считается, пожалуй, самым важным эпическим произведением российских немцев. Германист Карстен Ганзель нашел в Москве рукопись, долгое время считавшуюся утерянной.

«Wir selbst» вышел в берлинском издательстве / Galiani Berlin

Биргер Шютц

Снова неурожай, снова ни куска хлеба, ничего, кроме мучительного голода: истории, которые Фридрих Кемпель слушает, пересекая Волгу на суденышке в начале 1920-х, звучат пугающе. «Многие умерли от голода, – рассказывают попутчики демобилизовавшемуся солдату, возвращающемуся после долгих лет Гражданской войны в родную деревню. – Некоторые сошли с ума, забивая своих детей. Люди едят различные корешки, траву, кору деревьев». Кемпель столбенеет от ужаса. А его-то семья вообще жива?

Тягостную картину рисует Герхард Завацкий в овеянном мифами романе «Wir selbst». Долгие годы считавшееся утерянным монументальное произведение почти на 900 страницах рассказывает о давно исчезнувшем мире – о немецкой автономии на Волге, существовавшей с 1918-го до нападения Гитлера на Советский Союз в 1941 году. Тысячи российских немцев ждали в свое время появления книги, публиковавшиеся отрывки подстегивали нетерпение читателей. Но в ноябре 1938 года Завацкого арестовали, книгу запретили, а уже готовый тираж уничтожили. Шесть лет спустя автор умер в одном из лагерей ГУЛАГа под Соликамском. Его эпическое произведение считали утерянным.

«„Wir selbst“ – важнейший роман российских немцев», – объясняет германист Карстен Ганзель, который спустя 80 лет нашел в Москве его рукопись. «Мы видим здесь историю поволжской республики, надежды, желания, неудачи двух поколений, – с воодушевлением рассказывает профессор, специалист по современной немецкой литературе из Гиссена, о своей находке. – Я думаю, что было важно такой значительный текст показать немецкому читателю, сделать его общедоступным».

Практически никому не известный в Германии Герхард Завацкий считается самым важным писателем Республики немцев Поволжья. Он родился в 1901 году в семье причерноморских немцев-крестьян. В 1911 переехал с родителями на Алтай. После окончания Ленинградского пединститута был направлен в Поволжье, где начал преподавать немецкий язык и литературу. Вскоре Завацкий сменил род деятельности, перейдя в журналистику. Литературной деятельностью он начал заниматься еще в студенческие годы и как литератор сделал головокружительную карьеру, став председателем Союза писателей АССР НП и редактором литературного журнала Der Kämpfer. В нем публиковались также такие авторы-коммунисты, как Вилли Бредель, Фридрих Вольф и Иоганнес Р. Бехер, эмигрировавшие на какое-то время в Советский Союз. «Для немецких авторов этот человек был центральным пунктом управления», – объясняет Карстен Ганзель.

Позабытый манускрипт литературовед нашел благодаря Гуго Вормсбехеру, с которым познакомился в 2013 году в Москве в ходе своей исследовательской работы. Российско-немецкий писатель опубликовал в середине 1980-х подвергшуюся цензуре и сильно сокращенную версию текста в альманахе Heimatliche Weiten. Спустя какое-то время Вормсбехер признался, что у него находится рукопись романа, которую вдова Завацкого смогла чудом спасти в годы сталинского террора. Вышедшая в марте книга основывается на копии той рукописи.

Роману «Wir selbst» есть что предложить и с литературной точки зрения, объясняет Карстен Ганзель. Например, Завацкий дает возможность богатым крестьянам и бывшим фабрикантам, чьи предприятия были национализированы, поделиться своими взглядами на революцию, индустриализацию и коллективизацию – автор не комментирует их. «Это было нетипично для тогдашней советской литературы, – говорит Ганзель. – Скорее это можно назвать антисоветским подходом». Открытой критики или осуждения сталинской политики Завацкий тем не менее себе не позволял. Более того, нередко им овладевал страх. «В рукописи есть масса зачеркиваний, – объясняет Карстен Ганзель. – Это форма самоцензуры». В вышедшей книге эти отрывки даны в первоначальном виде.


О ценности романа

Елена Зейферт, член Союза писателей Москвы, профессор РГГУ: Если учитывать отличие в масштабе великих русской и немецкой литератур от небольшой, но уверенно растущей литературы российских немцев, то роман Герхарда Завацкого «Wir selbst» – это своеобразная «Песнь о Нибелунгах», «Война и мир» или «Тихий Дон» российско-немецкого народа. «Wir selbst» оказал влияние на всю последующую словесность российских немцев, особенно на жанр романа, который после войны с трудом возвращается в искалеченную литературу. Название «Wir selbst» («мы сами», «мы своей рукой» и даже с довольной иронией «мы сами с усами») стало своеобразной формулой самоидентификации российских немцев. С целью самоидентификации российские немцы пользуются также фразой «Мы не пыль на ветру» (по названию романа германского автора Макса Вальтера Шульца), но эта фраза не восходит к российско-немецкому источнику. «Wir selbst» как нельзя лучше характеризует такие черты этнической картины мира российских немцев, как осознание окруженности своего чужим, бытование внутри другого и стремление к автономности.

Ольга Мартенс, заместитель председателя Международного союза немецкой культуры, издатель: Карстен Ганзель ликвидировал очередное белое пятно в истории российских немцев. На презентации изданной им книги в марте в Берлине, слушая его выступление, выдержки из романа, я в какой-то момент поймала себя на мысли, что испытываю горечь – от того, что этого произведения у нас не было тогда, когда оно было нам так нужно. Когда в начале 1990-х нам нужны были не только политические трибуны, но и национальные символы для работы с людьми в России. А в Германии нужны были не только сухие «сводки» о приезжавших из стран СНГ немцах, но и такие романы в книжных магазинах, чтобы не возникало множества предрассудков и негатива по отношению к российским немцам-переселенцам.

Да, роман «Wir selbst» выходил в середине 1980-х в альманахе. Но когда повсеместно стали открываться центры встреч российских немцев, тех номеров альманаха с главами романа в них не было. После презентации книги я поделилась с профессором Ганзелем своим мнением о том, что золотое время этого романа прошло. Очень жаль, что рукопись, пролежавшая десятилетия в архиве Гуго Вормсбехера, была передана им только сейчас. И искреннего уважения достойны последовательность и настойчивость профессора Ганзеля, исследование которого завершилось выходом отдельной книги в Германии.

Мнения собрала Ольга Силантьева

 
Подписаться на Московскую немецкую газету

    e-mail (обязательно)