В ноябре 1989-го в ФРГ побывали около 3 млн граждан ГДР, отстояв очередь на КПП / Борис Бабанов / РИА Новости
О чем вспоминают немцы
Кристоф Бергнер (70 лет),
премьер-министр земли Саксония-Ангальт (1993–1994), парламентский статс-секретарь (2005–2013)
В четверг вечером 9 ноября я вместе с другими членами гражданского движения «Новый форум» (нем. Neues Forum) был на квартире у пастора города Галле. Мы готовились к очередной демонстрации – с начала октября они проходили по понедельникам почти во всех городах ГДР, и число участвующих в них людей постоянно росло. Они выражали свое недовольство происходящими в стране процессами. Эти понедельничные демонстрации со свечами и транспарантами, проходящие при поддержке церкви и с молитвами о мире, были тогда важнейшими событиями революционного подъема. Протестующие требовали гражданских свобод – свободы слова, печати и передвижения, а также признания независимых организаций, таких как гражданское движение «Новый форум».
Обсуждая демонстрацию, запланированную на понедельник, мы засиделись. Было уже поздно, когда к нам, в квартиру пастора, пришел наш друг. «У меня две хорошие новости, – начал он с порога. – Моя сестра родила, так что я стал дядей. И в Берлине открыли Стену». Мы поздравили его с новым статусом. А новость о том, что открыли Стену, никто всерьез не воспринял. Нам показалось это невероятным. В то время и так было полно слухов, способных сбить с толку кого угодно. К тому же на тот момент «Новый форум» вообще не требовал открыть Стену! Движение было основано в сентябре 1989 года как платформа, которая бы позволила наконец открыто и конструктивно обсудить ситуацию в стране. В ГДР общественное мнение тогда еще целиком зависело от пропаганды коммунистической партии, стоящей у власти. Трудности, которые возникали почти во всех областях, ею игнорировались. Я летом 1989 года видел на Арбате живые, противоречивые дискуссии – в ГДР в это же время такого и представить нельзя было. У нас общественное мнение можно было бы охарактеризовать так: «Не может существовать то, что не имеет права на существование». На этом фоне «Новый форум» выдвинул такое требование: общественные проблемы в стране нужно называть своими именами и открыто их обсуждать. Это привело к такому взрыву в обществе, которого мы не могли предвидеть. Коммунистическая партия считала, что только она обладает абсолютной истиной. Этим она оправдывала свою власть и поэтому считала, что имеет право держать людей своей же страны за Стеной, под надзором. Берлинская стена и в целом железный занавес, разделявший Европу, были следствием такой претензии на господство. Отрытая, свободная дискуссия, которую хотел «Новый форум», лишала основы подобных претензий.
Когда за полночь я вернулся домой, мои уже спали. Я включил телевизор. То, что я увидел, тронуло меня до слез: толпы граждан ГДР шли через обычно строго охраняемые КПП у Берлинской стены, на Запад. Люди ликовали. Историк Клаус-Дитмар Хенке так охарактеризовал события осени 1989 года: «Было так, будто фантазия опередила реальность». Такой была моя ночь с 9-го на 10 ноября. Десятилетиями мы мечтали вместе с семьей поехать в Западную Германию. Когда в ноябре 1989 года это стало возможным, у меня не нашлось времени для поездки. Лишь на Рождество мы съездили в гости к моему двоюродному брату в Западный Берлин. Я тогда еще был научным сотрудником в Институте биохимии растений, но политика стала отнимать у меня в последующие недели и месяцы все больше и больше времени. Так, осень 1989 года для меня лично и моей семьи стала переломным моментом. Тогда я понял, что свобода, которой мы все радовались 9 ноября, повлечет за собой большие общественные перемены. Понимание этого подтолкнуло меня к участию в выборах в земельный парламент Саксонии-Ангальт.
Яна Фриц (41 год),
налоговый инспектор
Когда мне было 11, я пела в хоре. Занятия проходили по пятницам на Баумшуленвег. Это недалеко от границы с Западным Берлином. С моими подругами Стефани и Петрой мы все время смотрели из окон городской электрички на Стену и многоэтажные здания, стоявшие за ней. Мы никогда не говорили об этом месте «Западный Берлин». Если вообще о нем заходила речь, то говорили только «там».
Однажды в пятницу, в начале ноября, мы как обычно ехали в электричке, и вдруг Стефани меня спрашивает: «А ты вообще знаешь, что Стена пала?». Нет, говорю. Да это меня и не особо интересовало – та страна за Стеной казалось тогда мне, живущей в своем маленьком мире, далекой.
Дома я рассказала родителям о разговоре с подругой. Оказалось, они уже все знают. Даже, говорят, сейчас я с отцом съезжу на пару часов в Западный Берлин. Меня это как-то не впечатлило: я мало знала о «той» части города, раньше дома мы почти не говорили о ней.
На границе папа показал документы, и мы пошли гулять по ярко освещенным улицам – уже был вечер, повсюду сверкали рекламные щиты, магазины. Мы зашли в супермаркет и купили маме белый шоколад – такого в Восточном Берлине не было. Мне накупили много разных ярких жвачек.
Когда на КПП стоять не хотелось и можно перелезть / РИА Новости
О чем вспоминают русские
Борис Буянов (59 лет),
социальный работник, преподаватель русского в университете Лейпцига
Я переехал в Лейпциг за три года до падения Стены, стал преподавать русский язык в университете. Не ожидал, что в ГДР когда-нибудь что-нибудь изменится. С открытием границы между Венгрией и Австрией летом 1989-го ситуация резко изменилась. Перед полицейским участком в Лейпциге внезапно образовались длинные очереди. Все вдруг захотели поехать в Венгрию. Мы тогда с женой, она немка, как раз уехали в Советский Союз.
Когда в сентябре вернулись, я заметил, что за короткое время многое изменилось. Ряды студентов на занятиях значительно поредели. Некоторые уже были на Западе, другие в иностранных представительствах за границей, а третьих отправили управлять
трамваями. Резкое сокращение числа жителей города привело к нехватке водителей общественного транспорта. На демонстрации 9 октября стало понятно, что можно говорить о мирной революции. Это было для меня поворотным пунктом. С этого момента стало ясно – что-то произойдет, но никого не расстреляют.
9 ноября я провел в кровати с температурой сорок. После падения Стены не было разговоров о воссоединении. Все выглядело отголоском реформ в СССР. До этого в ГДР все, что Горбачев делал в отношении перестройки и гласности, было табу. Падение Стены было воспринято как возможность развития чего-то подобного и здесь. Я надеялся на свободу передвижения, на легализацию запрещенных книг и журналов, на возможность свободно говорить. Однако хорошие предчувствия перемешивались со страхами. Мы были иностранцами с видом на жительство в ГДР и, конечно, переживали, что с нами будет. Вскоре я потерял должность преподавателя.
П.Л. (имя изменено по просьбе рассказчика),
Сотрудник советского учреждения в ГДР, сейчас пенсионер
Падение Берлинской стены выпало на мою вторую командировку в Германию с 1987-го по 1990-й. Мы жили в Карлсхорсте, далеко от Стены. А в первую поездку нас поселили недалеко от Советского посольства, Стена проходила рядом. Редко, но слышали, как взрывались мины – кто-то пытался перелезть и наступал на мины-ловушки. Правда, насколько я знаю, за всю историю таких случаев было мало.
Как мы узнали, что стену рушат? Так это же не было секретом! Сел в машину и поехал смотреть, как люди кирками блоки отбивали, как через Бранденбургские ворота шли тысячи и в Западный, и в Восточной Берлин навстречу друг другу. Изменения в жизни города происходили очень быстро. Через неделю на всех прилавках Восточного Берлина были товары из ФРГ, но мы все равно ездили в Западный Берлин. Там товары для дома и одежда были дешевле. Это я сейчас не про KaDeWe говорю, там и тогда сумасшедшие цены были.
Я не думаю, что падение Стены, а затем объединение было радостным событием для всех. Говорили, что ГДР предали. А кто предал? Москва. Руководство СССР. Бывшие руководящие сотрудники ГДР были сняты со своих мест, многие из них не смогли устроиться на новую работу. Единственной возможностью заработать было подметать улицы. Молодые потихоньку стали себя находить, а старики были недовольны изменением, ведь ГДР была самой благополучной из стран Варшавского договора. А сейчас? Трептов-парк все стоит, немцы его не тронули и кладбища с советскими захоронениями не трогают. А что делают наши балтийские соседи?
Хроника событий
От падения Берлинской стены до объединения Германии
Август – сентябрь 1989 г.
Тысячи граждан ГДР едут в другие восточноевропейские страны, прежде всего в Венгрию и Чехословакию, в надежде попасть оттуда в Западную Германию. Некоторые жили по 4-5 недель на территории посольства ФРГ в Праге, добиваясь разрешения на выезд. 11 сентября венгерское правительство объявило об открытии границ. Берлинская стена потеряла свой смысл: в течение трех дней ГДР покинули через территорию Венгрии 15 тыс. граждан. В стране начались массовые демонстрации с требованием гражданских прав и свобод.
4 ноября 1989 г.
В Берлине, на Александрплатц, проходит самая массовая в истории ГДР демонстрация: по разным оценкам в ней приняли участие от 200 тыс. до миллиона человек. Главное требование демонстрантов: соблюдение государством тех пунктов Конституции ГДР, которые гарантировали гражданам свободу слова и свободу собраний. «Будто кто-то выбил окно, после всех этих лет стагнации, затхлости, вони и произвола. Хватит, нужно менять! Мы – народ!» (нем. Wir sind das Volk) – говорит в своем выступлении писатель Стефан Гейм. Народ подхватывает.
9 ноября 1989 г.
В 18.53 на пресс-конференции о новых правилах выезда для граждан ГДР секретарь ЦК СЕПГ по вопросам информации Гюнтер Шабовски говорит, что частные поездки за рубеж можно будет оформить «без наличия предпосылок и поводов к поездкам, а также степени родства с посещаемыми лицами». Журналист спрашивает, когда это правило вступит в силу, и Шабовски, копаясь в своих бумагах, отвечает: «Немедленно». В 19.04 агентство dpa сообщает: «С сего момента возможен выезд через все внутренние немецкие границы». Люди рванули к Стене.
12 сентября 1990 г.
В Москве заключен «Договор об окончательном урегулировании в отношении Германии» (также именуемый «Два плюс четыре»), подписанный главами внешнеполитических ведомств ФРГ, ГДР, СССР, США, Франции и Великобритании. Одним из условий объединения было включение в конституцию ФРГ положения о том, что после 1990 года все части Германии объединены и подписание договора с Польшей об окончательном признании границы между двумя государствами. Чуть раньше, 31 августа, был заключен Договор об объединении ФРГ и ГДР (нем. Einigungsvertrag).
3 октября 1990 г.
С 00.00 ГДР перестает существовать, ее государственные институты упразднены, армия распущена, флот ликвидирован. ФРГ фактически присоединяет к себе ГДР. С тех пор 3 октября является Днем немецкого единства и отмечается ежегодно как национальный праздник. Спустя 30 лет после объединения 57% немцев считают, что страна действительно объединилась, 37% придерживаются противоположного мнения. Это следует из опроса института общественного мнения Kantar Emnid, проведенного в сентябре 2019 года по заказу журнала Focus.
Мнения собрали, перевели на русский язык Ольга Силантьева, Любава Винокурова, Патрик Фолькнант
