«Нужно сказать, что сейчас нам стало работать сложнее», – признается со сцены руководитель московского офиса Народного союза Германии по уходу за военными захоронениями Герман Краузе. Трудности, как выяснится дальше, имеют объективный и субъективный характер.
Успешная работа Народного союза (нем. Der Volksbund Deutsche Kriegsgräberfürsorge e. V.) в России на протяжении 30 лет стала возможной благодаря соглашению между правительством Российской Федерации и правительством Федеративной Республики Германия об уходе за военными могилами. Оно было инициировано канцлером Гельмутом Колем и президентом России Борисом Ельциным и подписано 16 декабря 1992 года. «Я хорошо помню ту пресс-конференцию с Гельмутом Колем. Это было время начинаний и взаимного доверия. Тогда в рамках межправительственных соглашений в России начали работать Народный союз и Гёте-институт. Сейчас практически только они и остались», – отмечает Герман Краузе.
В 1993 году в Россию приехал первый немецкий сотрудник, сегодня из немцев остался только Герман Краузе, остальных проводили на пенсию. За эти три десятилетия в российском представительстве выросли свои (отечественные) специалисты, один из них – руководитель службы перезахоронения Народного союза Германии по уходу за военными могилами Денис Дерябкин. Он довольно подробно рассказал о том, как работает организация, как происходят поиск немецких солдат, эксгумация, захоронение, общение с родственниками.
Наверное, стоит уточнить, что соглашение об уходе за захоронениями «работает» на обоюдных началах. Немецкие власти заботятся о могилах и мемориалах советских солдат в Германии, в России Народный союз в сотрудничестве с региональными властями ведет раскопки и захоранивает немецких солдат. «В среднем в последние годы мы находим 5–6 тысяч останков, – говорит Денис Дерябкин. – Раньше было больше – 10–15 тысяч. Но уходят свидетели войны, поэтому искать становится сложнее. А так, бывало, приезжаешь в деревню, разговариваешь с самыми пожилыми жителями, и они тебе с точностью до метра укажут, где закапывали солдат». Как правило, никаких опознавательных знаков в виде креста или надгробия немцы не оставляли, это затрудняет поиски (самих солдат можно идентифицировать по жетонам, их ношение было обязательным).
Сегодня поисковики пользуются в основном данными аэрофотосъемки, но не современной, а еще времен войны. «Немецкие воздушные войска во время налетов делали снимки, часто на них попадали военные захоронения. После войны этот архив попал в руки к американцам, они увезли его в США, использовали для разведывательных целей против Советского Союза. Но с появлением космических спутников необходимость в этих фотографиях отпала. Архив рассекретили, и мы можем запрашивать там фото», – поясняет Денис Дерябкин. Неспециалисту эти фотографии ничего не дадут, но у сотрудников Народного союза глаз наметан, они угадывают очертания могил там, где человек со стороны видит лишь ровное поле. Координаты со снимков вбивают в GPRS-навигаторы.
«Бывает так, что на одно и то же место раскопок мы возвращаемся несколько раз. Например, в 2000 году отработали участок на территории одной деревни, а дальше продвинуться не можем – частная собственность. Хозяева не хотели, чтобы мы у них копали. Вернулись в 2022-м, когда там жили уже внуки, которые не хотели иметь у себя дома кладбище», – говорит Дерябкин.
Найденные останки захоранивают на одном из 22 немецких воинских кладбищ в России. Выглядят они как парки. Союз ведет раскопки по всей бывшей линии фронта от Мурманска до Кавказа. Сезон начинается в апреле и заканчивается в октябре. Любопытно, что те сезонные рабочие-поисковики, которые задействованы в Народном союзе, одновременно могут искать и советских солдат. Денис Дерябкин отмечает, что между немецкой организацией и российским движением поисковиков существуют тесные связи. Специалисты обмениваются информацией и помогают друг другу. Если в сфере частных, дружеских контактов сейчас более-менее гладко, то сотрудничество с властями на местах «хромает».
«Многие администрации внимательно следят за нами и называют нас представителями недружественной организации, что, конечно, накладывает отпечаток на получение разрешений на раскопки и эксгумацию», – сетует Денис Дерябкин. Тем не менее новый сезон поисковой работы вот-вот начнется.
Любава Винокурова
