Мы беседуем с Ирене Лангеман в Кёльне, в офисе ее фирмы-студии «Lichtfilm». После театрального училища с первым выпуском немецкой студии она несколько месяцев проработала актрисой в первом в стране Немецком драматическом театре, открывшемся в шахтерском городке Темиртау, что под Карагандой, в Казахстане. Работала одновременно и на местном телевидении в качестве ведущей программы «Deutsch für Sie» («Немецкий для вас»), писала пьесы для того же немецкого театра. Потом вернулась в Москву, где прожила до 1990 года. Работала актрисой в разных театрах, писала пьесы, которые ставились в немецком театре. «В 1990-м я с 6-летним сыном и мамой (отец умер очень рано, еще в Сибири) переехала жить в Германию, сначала в Брюль, что между Кёльном и Бонном, – продолжает Лангеман. – Тогда был огромный наплыв переселенцев из СССР. Условия для жизни были тяжелейшими. Поселили нас в спортзале. Перспектив – никаких… И я поняла, что мне срочно надо искать пути выживания, потому что работать по профессии, то есть актрисой, здесь совершенно нереально. Я решила ехать в Кёльн: там все-таки есть «Немецкая волна», и, значит, хоть какой-то шанс. Вот тут мне жутко повезло: помог Его Величество Случай. Вообще, надо сказать, у меня в жизни были два момента, когда здорово помог Случай: во-первых, тот набор в немецкую студию в Щепкинском. И, во-вторых, приехав в ФРГ, я узнала, что как раз в этом месяце на телеканале «Немецкая волна» была создана новая передача «Osteuropa-Magazin» для вещания на Восточную Европу, в том числе и на Россию. И для этой передачи искали человека, который бы владел как немецким языком, так и русским и, ко всему прочему, знал Россию. Я представилась им и – о, чудо! – меня взяли в штат, и я начала работать там буквально на следующий же день, продолжая еще проживать в Брюле. Но спустя два месяца мне удалось снять квартиру в Кёльне и переехать туда. И вот 5 с половиной лет я проработала редактором на «Немецкой волне», снимала 5–6-минутные сюжеты, а потом документальные фильмы. Но в 1996-м передача закрылась, так как «Немецкую волну» перевели из Кёльна: радио – в Бонн, а телевидение – в Берлин. Мне предложили: либо перейти в русскую редакцию радио, либо в «Новостях» работать в Берлине. Но ни то, ни другое меня не устраивало, и я совершила безумный шаг – ушла с «Немецкой волны» и бросилась в «свободное плаванье» как вольный режиссер. И, конечно, я не смогла бы ничего сделать без поддержки моего мужа – продюсера Вольфганга Бергмана. Мы создали собственную студию документальных фильмов – «Lichtfilm». У нас разделение труда: я режиссер и автор, а он достает на наши фильмы деньги. У нас очень тяжелая жизнь: несмотря на видимые успехи, призы и прочее, каждый раз все приходится делать заново. У Лангеманн уже 18 фильмов. Естественно, она начала с тематики, так или иначе связанной с Россией. Сняла картины о балете Большого театра, о судьбах российских немцев, о режиссере Петере Штайне, ставившем в Москве «Орестею». И, конечно, эту музыкальную ленту «Вундеркинды России», о 4-х талантливых детях-пианистах, которые сегодня – спустя 10 лет – стали героями ее последней картины «Конкуренты – Вундеркинды России. Часть 2». «Когда я уже снимала тот фильм, я поняла, что буду следить за их судьбой и, может быть, сниму продолжение. Ведь в начале съемок детям было от 8 до 10 лет, самой старшей – Лене Колесниченко – 16. И мне хотелось запечатлеть их в, так сказать, переходном возрасте, когда уже им надоедают однообразные занятия, появляются иные увлечения – и в музыке, и в самой жизни, меняются отношения со взрослыми и прочее. Но – не вышло… Не удалось тогда собрать денег: немецкие телеканалы не выразили готовности выделить денег, российский канал «Культура» также не решился поддержать проект». И лишь в 2008-м Лангеман смогла начать съемки второго фильма, когда удалось заинтересовать французский телеканал arte и берлинский RBB. Сняли фильм за полтора года. Ирене рассказывает о сложностях при работе над фильмом: «Чудовищная ситуация с бюрократией! Например, в Московской консерватории мы платили 200 евро в час лишь за то, чтобы снимать студентов даже не на концерте, а во время их занятий! И сложно было не только в Москве. В Вене, скажем, нам вообще не разрешили снимать. А с самими героями проблем не было: мы за время съемок сдружились, стали как семья. Им ведь нужна поддержка, реклама, популяризация. Всем им сейчас очень трудно – в условиях жесткой конкуренции и коммерциализации на мировом музыкальном рынке – найти адекватное их таланту применение». На вопрос, есть ли сегодня на Западе интерес к фильмам о России и вообще к российской тематике, Ирене отвечает, что интерес падает: «Когда мы пробивали на канале arte новый фильм, там сомневались в том, стоит ли его поддерживать: рейтинги передач о России снижаются, будут ли это смотреть. А музыкальная тема, тем более классическая – это вообще еще более сложно здесь проходит». На фото: Игра в восемь рук. Ирене Лангеман (крайняя справа) и вундеркинды.
На экраны Германии вышел необычный – для здешней киноаудитории – фильм. Необычный во многих отношениях: по тематике (он о российских детях-музыкантах, ставших из вундеркиндов конкурентами), по формату (вышел в двух частях с промежутком в… десять лет), по форме подачи (идет на русском языке, с немецкими субтитрами), по жанру (документальное исследование судеб во времени). И, наконец, весьма необычный – по составу команды создателей ленты.
Режиссер и автор фильма (собственно, двух документальных фильмов – «Вундеркинды России» и «Конкуренты – Вундеркинды России. Часть 2») – наша соотечественница Ирене Лангеман. Родившаяся и выросшая в Омской области Ирене в 17 лет, в 1976 году, поступила в немецкую студию Театрального училища им. Щепкина в Москве, окончила его как актриса первого в СССР Немецкого драмтеатра для российских немцев. Поэтому будущих актеров учили не только собственно актерскому мастерству, но и германистике: все репетиции и спектакли студии шли на немецком языке, но параллельно процесс обучения шел на русском. Ирене Лангеман в той группе оказалась неким исключением. Ее родители, оба российские немцы (отец – преподаватель немецкого языка, мама – детский врач), дома с детьми говорили только по-немецки. Было, как она вспоминает с улыбкой, «даже как бы запрещено в семье говорить на русском». Кроме того, Ирене училась в немецкой школе, где преподавание ряда предметов шло на немецком языке. «Меня, – рассказывает Ирене, – таким образом сделали двуязычной, чему я – и особенно теперь – очень благодарна».
За эти годы у Ирене сформировался собственный творческий почерк, свой стиль, который она сама называет «поэтическим реализмом». У нее сложилась своя команда. В ней есть и российские операторы – Сергей Астахов и Максим Тарасюгин. С последним она, кстати, сняла свой нашумевший в 2007 году в Германии, да и в России, фильм «Рублёвка». Она говорит, что с удовольствием работала бы только с россиянами, но «эти вечные проблемы с визами в России». Чтобы исключить их, они разделили обязанности: россияне снимают в России, немецкие операторы – в Европе.
«Поэтический реализм» Ирене Лангеман
На экраны Германии вышел необычный — для здешней киноаудитории — фильм. Необычный во многих отношениях: по тематике (он о российских детях-музыкантах, ставших из вундеркиндов конкурентами), по формату (вышел в двух частях с промежутком в… десять лет), по форме подачи (идет на русском языке, с немецкими субтитрами), по жанру (документальное исследование судеб во времени). И, наконец, весьма необычный — по составу команды создателей ленты.
