Скриншот с сайта проекта Института права и публичной политики и Международного Мемориала* «Право вернуться домой»
Еще летом в Общественной палате РФ состоялись нулевые чтения по внесению изменений в закон «О реабилитации жертв политических репрессий». Этому закону уже почти 30 лет, но до сих пор возникают споры о том, как он должен исполняться.
Точка отсчета
Самой «проблемной» с точки зрения реализации стала статья 13 закона «О реабилитации жертв политических репрессий», которая признает право реабилитированных и их детей, родившихся в ссылке, вернуться домой – в города, где они жили до репрессий. В первой редакции закона 1991 года такие люди должны были получать жилье первоочередно. Впоследствии в статью были внесены изменения: в 2005 году слово «первоочередное» из текста исчезло, а решение проблемы отдали на откуп регионам. Они могли самостоятельно (в установленном порядке) решать, как и кому давать ключи от квартир. Реабилитированные вставали в общую очередь с детьми-сиротами, ветеранами ВОВ, чернобыльцами и, как правило, своего жилья не дожидались.
Так бы это и продолжалось, если бы не три женщины: Алиса Мейсснер, Елизавета Михайлова и Евгения Шашева, дошедшие до Конституционного суда РФ. Он вынес постановление с требованием обеспечить жилищные права детей, родившихся у репрессированных лиц в местах лишения свободы, в ссылке, на спецпоселении.
Алиса Мейсснер – дальняя родственница известного московского фармацевта, российского немца, Владимира Феррейна. До революции семья Феррейн была большой и дружной. Она помогла встать на ноги деду Алисы Леонидовны – Рихарду Мейсснеру. Он родился в Эстонии, в подростковом возрасте перебрался к родственникам в Москву, стал фармацевтом. Обо всем этом изданию «Коммерсант» рассказала Алиса Мейсснер.
В 1941 году Мейсснера вместе с женой и двумя дочерями как немцев выслали в Казахстан. Он не вынес тягот депортации, скончался в первый год высылки. Супруга осталась в Карагандинской области, а дочерей отправили на лесозаготовки в Кировскую область. Младшая Маргарита умерла, а старшая Анна, мама Алисы Леонидовны, вышла на спецпоселении замуж. В 1950 году родилась Алиса, а в 1956-м семье дали право покинуть спецпоселение, но отца, единственного в поселке кузнеца, не отпустили. Так в Кировской области и «застряли».
До депортации Анна Мейсснер жила в районе Чистых прудов. С 1990-х ее дочь борется за право вернуться в Москву, как и Елизавета Михайлова и Евгения Шашаева, чьих родителей тоже выслали из столицы, но город сопротивляется. Согластно требованиям местного закона, позволяющего встать на учет в Департамент городского имущества, в Москве нужно на законных основаниях прожить не менее 10 лет, при этом не иметь своего жилья и быть малоимущим!
Новые изменения
Конституционный суд РФ в декабре 2019 года принял сторону трех женщин и признал, что введенные в столице ограничения на предоставление репрессированным бесплатного жилья не соответствуют Конституции, ей же не соответствует и федеральный закон. Поэтому в него должны быть внесены соответствующие изменения. За их разработку взялись сразу две структуры: Минстрой России и Госдума. Законопроект министерства раскритиковали, он ничего существенно не менял. «Законопроект оставляет жилищное обеспечение жертв репрессий в ведении регионов. Он не решает вопрос скорости или сроков обеспечения жильем, – говорил на заседании Общественной палаты юрист, представляющий интересы трех женщин, Григорий Вайпан. – Россия – правопреемник СССР. Правопреемство – комплексная штука, которая включает в себя и положительные вещи, и определенное бремя. В данном случае бремя – это возмещение ущерба жертвам репрессий».
Двум из трех заявительниц, дошедших до Конституционного суда, все-таки удалось встать на очередь в Москве. «Им дали номер очереди 54 тысячи с чем-то там. Сейчас ключи получают те, кто встал на учет в середине 1990-х! Так вот, законопроект Минстроя написан так, что эти женщины 54-тысячными и останутся!» – возмущается Григорий Вайпан. То есть просто не доживут.
Органы власти исходят из того, что выдача жилья репрессированным не должна ущемлять права других очередников – многодетных семей, сирот, ветеранов. С этим не согласен председатель правления Международного Мемориала Ян Рачинский. Он считает, что реабилитированных нельзя ставить в один ряд с «льготниками»: «Я никогда не слышал, чтобы при обсуждении других категорий кто-нибудь бы говорил о правах реабилитированных, чтобы кто-то о них беспокоился, учитывал их ситуацию. Это нельготная категория, имеющая право на компенсационную меру. И надо сказать, у этой категории складывается ощущение, что нынешняя власть относится к ним как к подозрительным или как к врагам. Если будет принят проект, внесенный правительством, то это ощущение, боюсь, закрепится навеки».
Альтернативный проект изменений в закон в Госдуму внесли депутаты Сергей Миронов и Галина Хованская. Их версию активисты встретили благосклонно, поскольку этот законопроект соответствует декабрьскому постановлению Конституционного суда. Документ регламентирует срок предоставления жилья или денежной компенсации на его строительство – это год с момента обращения, а также перекладывает ответственность по возмещению ущерба на федеральные власти. Пока законопроект находится на рассмотрении Госдумы.
Институт права и публичной политики и Международный Мемориал* запустили совместный спецпроект “Право вернуться домой”. На сайте проекта есть подробная инструкция о том, как можно вернуться на прежнее место жительства. Адвокат Григорий Вайпан также создал онлайн-петицию с требованиям принять закон «по которому «дети ГУЛАГа» смогут наконец вернуться из ссылки». На сегодняшний день ее подписали 48 тысяч человек.
Любава Винокурова
*Организация выполняет функции иностранного агента
