За именем Бориса Раушенбаха – целая эпоха: сталинские репрессии, война, успехи в освоении космоса. Он, как это принято говорить, глыба, недосягаемая высота. Но книга, написанная Владимиром Ауманом, раскрывает Бориса Викторовича совсем с другой стороны. Читатель больше узнает о семье, в которой он вырос, о его окружении, о том, как он искал себя, как пришел в профессию.
Владимиру Ауману повезло, он был знаком с Раушенбахом лично. Благодаря этим встречам и разговорам родилась если не дружба, то глубокое приятие по отношению друг к другу. Борис Раушенбах в 1990-е был частым гостем Образовательно-информационного центра российских немцев в подмосковной Мамонтовке. Виктор Ауман тогда его возглавлял.
«Встречи с супругами Раушенбах каждый раз выходили за рамки официальных бесед. Они продолжались в каминном зале бывшей дачи Мамонтовых за чашкой чая и производили незабываемое впечатление не только на слушателей, но и на самих Раушенбахов. После одной из таких встреч Борис Викторович сказал мне: „Спасибо тебе. В Мамонтовке я чувствую себя как будто в Республике на Волге или в Германии. Мне здесь очень хорошо, и я впервые ощутил свое неразрывное единство с родным мне народом”», – пишет Виктор Ауман в предисловии.
А ведь предки Бориса Викторовича оказались в России сразу после Манифеста Екатерины II. Начинали как безземельные крестьяне, а достигли космоса. Борис Викторович отлично знал немецкий язык, дома на нем говорили. В детстве еще знал эстонский, родной язык его мамы. Учился в немецкой школе в Петербурге. Его отец занимал должность технического руководителя кожевенного производства фабрики «Скороход». Сблизились они с ним незадолго до кончины, Борису тогда исполнилось 14 лет. Раушенбах вспоминал, что честность, требовательность к себе, исполнительность, – всё это от отца. «Это плохо», «Это не по-мужски!», «Это не по-немецки!» – часто наставлял Раушенбах-старший.
Владимир Ауман пишет, что много лет спустя Борис Викторович часто размышлял о том, какой могла быть его жизнь, если бы отец остался в живых. «В 1937 году юноша стал свидетелем массовых арестов немцев, коллег отца. Без всяких сомнений, его бы тоже арестовали, а сам Борис стал бы сыном врага народа». И вряд ли бы тогда были сделаны снимки обратной стороны Луны и подготовка первого полета человека в космос.
Любава Винокурова
