Тамара Леонгарт (Омск)
У меня сохранилось письмо моего отца, Якова Яковлевича Фриккеля, отправленное моей маме 6 апреля 1945 года из Богословлага в Краснотурьинске. «Дорогая жена, – писал он на немецком языке. – Я очень надеюсь, что в ближайшее время меня отпустят. По моим расчетам, еще в апреле будет покончено с фашистской бандой. Я убежден, что в ближайшее время фашизму (?) смертельный приговор, и тогда мы все вернемся домой. […] Дорогая жена, потерпи еще немного и соберись с силами. Скоро всё будет преодолено, и тогда мы встретимся. Апрель и май решат всё. […] Что делает моя маленькая дочурка? Скажи ей, что папа скоро вернется».
Я хорошо помню тот День Победы. Когда пришла новость, мы с мамой копали огород, искали мерзлую картошку, оставшуюся с осени. Жили мы в Ростовке Омской области, в 2 км от железнодорожной станции. Было слышно, как там шумно праздновали. Мы с мамой обнимались, плакали…
Мои родные вернулись из трудармии. Отца в 1946-м отправили в подсобное хозяйство лагеря, которое находилось в Называевском районе Омской области. С 1947 года он начал работать учителем в Князевской школе того же района. Брат вернулся из Ивдельлага в 1947-м, чуть позже сестры из Челяблага. Только дядя не выжил.
Мы всегда отмечаем дома День Победы. Много раз участвовали в шествии «Бессмертного полка». Я хожу с портретом моего отца. Я сильно любила его и очень горжусь им всю свою жизнь. Он был мудрым человеком.
Из письма Якова Фриккеля, находящегося в Богословлаге, дочери Эльвире, трудармейке в Челябинске, от 12 декабря 1943 г.:
«Вчера я узнал с большой радостью, что наши взяли Гомель. Надо полагать, что сегодня они на границе, если не взяли ее еще. Самое важное сейчас – прилежно работать и сделать всё, чтобы покончить с фашизмом, так как скоро будет наша победа, и фашизм будет полностью уничтожен. Тогда мы начнем жить счастливо…» (перевод с немецкого Тамары Леонгарт)
Валентина Жиделева (Сыктывкар)
Родители мамы, Анны Эрнстовны Барке, были дважды репрессированы: сначала раскулачены и сосланы с Украины в Карелию, через несколько лет дед был расстрелян, а бабушку с четырьмя детьми переселили еще севернее. Так в начале 1940-х они оказались в спецпоселке Митрофан-Дикост Троицко-Печорского района. Поэтому с первого дня войны моя на тот момент 14-летняя мама, как и все женщины и подростки поселка, оказалась на лесоповале. Без выходных, всю войну она работала сучкорубом. Травм, обморожений было много. Местные выхаживали. Поэтому я очень благодарна народу коми, что спас мою маму. Во время последней переписи населения я записала себя как коми.
9 мая 1945 года моя мама работала на дальней лесосеке и узнала о том, что наконец наступил мир, только поздно вечером. Работников с ближней делянки вернули, они отпраздновали 9 мая, а с дальней не стали – пока бы до них новость дошла, вечер наступил бы. Но им дали выходной 10 мая.
Мой отец в 1941-м был красноармейцем. Получил ранение, попал в плен. В 1948 году вернулся в СССР и оказался как бывший военнопленный в Митрофане. Здесь мои родители познакомились, поженились. Я родилась в 1954 году.
Каждый год в День Победы мы собирались вместе – родные, друзья, – и мама всегда рассказывала историю про дальнюю делянку и выходной. Думаете, она хоть раз за войну пожаловалась? Она считала, что всё так и нужно было. Лес тогда был на вес золота, он всем был нужен. Мама была уверена, что она делает очень важное дело для Победы. За ударный труд, упорство и старательность начальство наградило ее новыми стегаными штанами, словно «красными революционными шароварами» в фильме «Офицеры».
Бэлла Гартвиг (Самара)
В нашей семье, как и в любой другой в России, День Победы занимает особое место. С одной стороны, у нас есть свои герои, которые воевали – дед и прадед по материнской линии были на фронте, а бабушка работала метеорологом на военном аэродроме. С другой – мои бабушка с дедушкой по отцовской линии, которые работали в тылу. Бабушка в колхозе, где всё отдавали фронту. Дед – в трудовой армии. Его еще в 1941-м на Украине трудмобилизовали, хотя он хотел воевать и пошел записываться добровольцем. В 1943-м в состоянии дистрофии его отпустили из лагеря к родным, в Казахстан. Он подлечился, его опять мобилизовали – в Бакаллаг. Вернулся в начале 1946 года, опять истощенный. Привез с собой кусочек сахара. Дал сыну, который родился в октябре 1941 года, уже на спецпоселении. Так ребенок (мой дядя) выплюнул сахар – он не знал, что это такое. О Дне Победы и вообще о лагере дед не рассказывал. Праздник в семье отмечали сдержанно. В отличие от моей русской бабушки – для нее это был прямо праздник. Она накрывала стол, звала подруг, которые работали также в тылу на разных производствах, вспоминали деда, прадеда, когда их не стало. У меня к Дню Победы трепетное отношение. Я восхищаюсь людьми, которые прошли войну и пережили ее. Я имею в виду не только тех, кто был на фронте, но и в тылу, потому что без крепкого тыла победить невозможно. Люди тогда выстояли. Вот это значимо.
Валентина Зырянова (с. Пировское, Красноярский край)
День Победы для нас – особо чтимый праздник. Он выстрадан нашими родителями. Моя мама, Эмилия Ивановна Ермолаева (урожд. Пистер), была мобилизована в так называемую трудовую армию в марте 1943 года. Ей было 15 лет и 4 месяца. На тот момент ее брат Андрей уже погиб в бою под Тверью. Другой, Ехан, находился в действующей армии, его почему-то не сняли сразу, как всех солдат немецкой национальности, а только после ранения отправили в трудовую армию. Еще один брат, самый старший, Еханес, был в трудармии с начала войны. По папиной линии два его брата воевали на фронте.
Как правило, родители ничего не рассказывали нам о том, что пришлось пережить. «Вам лучше этого не знать», – говорили они. И только с возрастом мы по крупицам узнавали. Мама в трудовой армии была в Бурятии, на самой границе с Монголией, работала на фабрике по обогащению вольфрама, он был нужен для производства снарядов. Мама говорила: «Мы столько эшелонов отправляли на фронт, думая, что надолго хватит, но нет, фронт требовал всё больше». Закончилась война, трудармейцев не отпустили домой, лишь изменили запись в трудовой книжке на «Вольнонаемная». Мама вернулась только в 1948 году, и то по запросу ее престарелых родителей. Она всегда говорила: «Мы понимали, что вся страна живет в тяжелых условиях, поэтому особо не роптали, но обида была». Всю свою жизнь родители считали этот праздник самым большим. Каждый год 9 Мая мама с папой с особой любовью и трепетом ходили на митинги, а после к нам в гости приходили все родственники и друзья. Хорошо помню: первый тост был за Победу. Далее всё перемешивалось – народные песни на русском языке, на немецком, частушки на обоих языках, пляски, польки. Было очень весело.
Лев Берг (пос. Нойдорф, Санкт-Петербург)
Вспоминаю, как отец (Артур Францевич Берг (1913–1997) в начале войны попал в трудовую армию в Кимперсайлаг в Казахской ССР. – Ред.) рассказывал, что однажды утром всех трудармейцев Кимперсайлага построили и перед ними выступил начальник лагеря, ст. лейтенант госбезопасности Стариченко (или Старченко). Он объявил, что война закончилась и фашизм побежден. Слова «праздник Победы» не говорились. Однако люди стали кричать: «Ура!». Каждый подумал: «Ну вот, и конец нашим страданиям, скоро всех отпустят по домам!». Дальше он продолжил, что ничего в режиме трудармейцев не меняется, доблестный труд и дисциплина остаются главными, и только сегодня будет нерабочий день. Вечером людям на ужин дали по куску белого хлеба и пару кусочков сахара… Наверное, это было 9 или 10 мая.
Потом постепенно стали освобождать людей, разрешили покинуть ненавистные бараки и территорию лагеря. Но выезжать за пределы района запрещалось. Люди просились пожить в домах-землянках у местных казахов, и следует отметить, они не возражали, наоборот, подкармливали и помогали изможденным, чем могли, хотя сами жили очень бедно. Трудармейцы продолжали работать на прежних местах на руднике, им платили небольшую зарплату. Отцу в порядке исключения, по ходатайству жены, разрешили в 1947 году переехать в областной центр, г. Актюбинск. Там он находился на спецучете до 1956 года.
Пока я маленький был, мало внимания обращал на этот праздник. Но помню, что однажды отца пригласили на какое-то праздничное мероприятие к 9 мая и вручили ему медаль как участнику трудового фронта. Отец почему-то стеснялся ее носить. А однажды на мой вопрос ответил что-то типа: «Эта медаль даже в качестве извинения не подходит!». Он считал, что это было большой ошибкой – держать молодых и здоровых мужчин за колючей проволокой, в то время как они могли на фронте принести больше пользы в битве с фашистами. Среди трудармейцев в его окружении было много комсомольцев, членов партии, которые просились на фронт, писали письма руководству НКВД, но безрезультатно…
Записала Ольга Силантьева
