Долгое эхо депортации

Катарине Нейфельд, 15 лет возглавляющей Музей истории культуры российских немцев в Детмольде, нередко приходится сталкиваться с людьми, которые пережили вынужденное переселение – депортацию, а потом решились на добровольную эмиграцию. Она говорит, что российские немцы научены быстро приспосабливаться.

Катарина Нейфельд ведет экскурсию в музее / Museum für russlanddeutsche Kulturgeschichte

Надежда Барг

Этому их научила история. Семьи Катарины Нейфельд, жившей в Оренбургской области, депортация по национальному признаку во время войны не коснулась, но до войны ее предки пережили депортацию по социальному признаку. Несколько родственников Нейфельд со стороны отца были выселены как служители религиозного культа, а дед – как кулак. Родители рассказывали ей, что они во время войны сидели на чемоданах и ждали выселения. И если бы не победа советских войск под Сталинградом, возможно, их депортировали бы тоже.

28 августа 1941 года вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР о переселении немцев, проживающих в районах Поволжья. В преддверии Дня памяти и скорби «МНГ» поговорила с историком Катариной Нейфельд о депортации.

Появляется ли у вас в музее и вообще в исторической науке что-то новое на эту тему, что прежде было неизвестно? Насколько тема изучена?

За последнее десятилетие появилось очень много книг по истории российских немцев.

Исследованием темы занимаются как российские, так и немецкие ученые. Одной из основных работ по административно-правовому положению российских немцев я считаю монографию профессора Ларисы Белковец из Новосибирска «Административно-правовое положение российских немцев на спецпоселениях 1941–1955 гг.». Историк Ольга Курило из Европейского университета Виадрина во Франкфурте-на-Одере в своей работе «Жизненный мир российских немцев в переломные периоды (1917–1991)» исследовала, как менялась культура и идентичность российских немцев. Примеров немало. Мы в музее собираем различные материалы из частных архивов: фотографии, воспоминания, документы о депортации, которые были выданы архивами бывшего СССР по запросам родственников. И все же, вероятно, тема еще недостаточно изучена.

Когда читаешь воспоминания, узнаешь то, что не найдешь ни в одном архиве. Конечно, в воспоминаниях очень много субъективного, но я считаю, что на их основе еще можно написать несколько диссертаций. Что касается архивных материалов, то с многих из них в России до сих пор не снят гриф секретности, а в Германии таких документов практически нет. Мы в музее записываем воспоминания на аудио- и видеоносители, но тоже делаем недостаточно: у нас нет для этого финансирования, не хватает сотрудников. Но выходящие публикации на тему депортации мы стараемся иметь в нашей библиотеке – что-то нам дарят, что-то мы покупаем. Те копейки, которые зарабатываем на входном билете, мы тратим на приобретение книг.

Наверняка вам приходится слышать много человеческих историй, связанных с депортацией. Можете вспомнить какие-то судьбы, которые потрясли?

Историй много, и все они потрясают. К примеру, я беседовала с Идой Бендер (Гольман), которая историю своей семьи описала в книге «Сага о немцах моих российских». Ее отец, Доминик Гольман, был известным на Волге преподавателем немецкого языка в местном пединституте. Ида летом 1941-го окончила первый курс факультета иностранных языков в Ленинграде и приехала на каникулы домой. И тут семью высылают в Красноярский край. Их отправляют в трудовую армию: отца в один лагерь, а мать, Иду и ее младшего брата и сестру в другой и позже переводят на север, в Нарым. Там Ида пять лет ловила рыбу для фронта. Женщины, стоя по грудь в воде, уже местами затянувшейся льдом, тянули сети. Отца Иды списали из лагеря как доходягу, и семье его пришлось выкармливать. Младшая сестренка погибла, потом умерла мать на спецпоселении в Нарыме. Ида так и не окончила университет, но благодаря воспитанию до конца жизни – она умерла в 2012 году – оставалась очень интеллигентным человеком. Скольким людям из-за репрессий был закрыт путь к образованию, к карьере! Некоторые семьи поколениями получали лишь начальное образование, а кто-то и его не получил. Это колоссальные потери как для российских немцев, так и для всей страны.

Люди не только не могли получить образование, они лишились дома, подорвали здоровье, вынужденно стали жить в других регионах страны… Последствия депортации, на ваш взгляд, сейчас уже преодолены?

На экскурсии в музее я всегда рассказываю, что, если бы история России была похожа на американскую, российские немцы не возвращались бы в Германию, а остались бы в стране. Мы с немецкими фамилиями добровольно стали бы русскими, были бы патриотами. Во время Первой мировой войны российские немцы сражались в русской армии. А потом им перестали доверять и с Западного фронта направили на Кавказский. После революции нас насильственно хотели заставить быть равными со всеми в бедноте. Из деревень все продовольствие забирали и отправляли в город. А мы не желали в своем социальном положении опускаться на ступеньку ниже. Российские немцы всегда работали с энтузиазмом, а тут вдруг исчезла мотивация к труду, поскольку все плоды этого труда забирало государство. Кто пытался сопротивляться, подвергался репрессиям. Лагеря, в которых уголовники находились вместе с политическими, воспитали людей, привыкших к шмону, жаргону, унижениям. Там пили водку, потому что на фронт и в трудовую армию забывали завозить хлеб, а водку и спирт не забывали. Это отразилось на всей нации в целом и на российских немцах тоже. И последствия будут проявляться еще не в одном поколении.

Но хотя бы с годами исчезло недоверие.

Недоверие к нам, начавшееся во время Первой мировой войны, продолжалось практически до нашего выезда в Германию. Ощущение, что мы чужие, не преодолено и в нынешнем поколении. Мы и здесь, в Германии, страдаем от этого комплекса неполноценности. История и общество сделали нас такими. Может быть, даже хорошо, что мы вспоминаем те исторические события не каждый день – надо смотреть в будущее. Но все равно порой думаешь о том, что все могло быть иначе.

Детали

Экскурсия в прошлое

С 11-го по 22 августа Международный союз немецкой культуры организует в Детмольде летний этнокультурный языковый лагерь для молодежи из числа российских немцев. Его участники – победители конкурса творческих работ Aus Omas Truhe («Из бабушкиного сундучка») в возрасте от 16 до 18 лет.

В рамках проекта состоялась экскурсия в Музей истории культуры российских немцев в Детмольде и встреча с депутатом бундестага российским немцем Генрихом Цертиком.

Мероприятие проходит при поддержке МВД Германии.

 

 

Tolles Diktat 2024
 
Подписаться на Московскую немецкую газету

    e-mail (обязательно)

    Добавить комментарий

    Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *