История немецких сепаратистов в России начинается в 1822 году, когда группа швабских сепаратистских колонистов прибыла в Таврическую губернию. Там, на выделенных им землях к северу от Бердянска, они образовали три сепаратистские колонии – Нойхоффнунг, Нойхоффнунгсталь и Розенфельд.
Сепаратистские колонии в Крыму
Спустя четыре десятилетия поселенцы из этих колоний основали в северо-восточной части Крымского полуострова новые сепаратистские поселения. Одно из них – Шёнбрунн (в наши дни такого населенного пункта нет). Колония расположилась недалеко от крымско-татарской деревушки Сейтлер (ныне пос. Нижнегорский). Большинство жителей Сейтлера эмигрировало в Турцию после Крымской войны. Именно в приходе Шёнбрунн (а всего в Причерноморье было три сепаратистских прихода) в конце XIX века крестили моих прапрабабушку и прапрадедушку, Марию Парис (в замужестве Фель) и Фридриха Феля.
Сепаратисты отличались от других религиозных конфессий. Они отделились от Евангелическо-лютеранской церкви, которую считали «мертвой», и назначили пасторов из своей среды для совершения церковных обрядов. Колонисты-сепаратисты вели собственные записи о рождении, крещении, браке и смерти. Большинство из них, к сожалению, безвозвратно утеряно.
В нашей семье сохранилось свидетельство о рождении и крещении прапрадедушки, Фридриха Феля. Он родился 11 декабря 1883 года в деревне Тархан-Сейтлер. Соответствующая запись была сделана в метрической книге прихода Шёнбрунн.
Жизнь в труде и молитвах
Есть исторические свидетельства, что сепаратисты были одними из самых ревностных и набожных переселенцев. Их вера часто граничила с фанатизмом. Почти всё свободное время они проводили на проповедях, в молитвах и изучении Слова Божьего. Из самых почитаемых членов общины выбирали старейшин, которые в отсутствие пастора сами читали и объясняли Писание. Все должны были беспрекословно следовать приказам старосты общины. Также в приходе самостоятельно избирали учителей, проповедников, школьных служителей, мирских старост.
Помимо молитв, членам общины следовало трудиться с мыслями о награде в грядущем Царствии Небесном. Строго воспрещалось чревоугодничать, пить вино, предаваться роскоши, тщеславию и злоупотреблениям.
Сепаратисты истово соблюдали религиозные обряды и традиции, старались максимально сохранить свою идентичность, не допустить в свой круг «недостойных». Так, например, в приходе не поощрялись развлечения, танцы и театр. Исключениями были пение гимнов и разыгрывание сценок о рождении Христа в рождественские праздники. Покаяние, целомудрие и труд во славу Божию – вот основа жизни сепаратистов.
Сепаратисты придерживались старовюртембергского порядка исполнения религиозных обрядов без литургии и по старым сборникам псалмов. Проповедники верили, что нужно прежде всего «устрашать паству», чтобы она не сбилась с пути.
О воспитании
Жениться и выходить замуж тоже старались внутри общины. Заключение брака разрешалось только с согласия родителей или опекунов и с ведома старосты. Разводы были запрещены.
В семьях, как правило, было много детей, которых воспитывали в строгости и труде. Предпочтение отдавалось мальчикам как будущим продолжателям семейного наследия. Девочек учили послушанию, кротости, ведению хозяйства и воспитанию детей. Все дети получали образование внутри общины, у которой была своя школа. В ней же, кстати, по воскресеньям проходили богослужения. Дети свободно говорили на двух языках, немецком и русском, изучали математику, письмо, ноты, основы бухгалтерии и Слово Божие. Почти все умели читать и писать. Было время, когда в приходе всерьез обсуждали отказ от преподавания русского языка, чтобы сохранить немецкий в первозданном виде.
Благодаря грамотности и трудолюбию членов общины поселение быстро стало одним из самых прогрессивных и богатых в Крыму. В нем были аккуратные чистые улицы, добротные дома, у поселян – большие сельхозугодья, приносящие хорошую прибыль. Все зажиточные колонисты имели наемных рабочих, механизорованную технику и приспособления для обработки земли и урожая. До революции для российской глубинки это было в диковинку.
О родственниках
Так, например, у моих предков была мельница. До 1917 года у Фридриха Феля было 150 десятин земли, два наемных работника и один постоянный. К 1929 году он считался крестьянином-середняком, имел 48 га надела и двух сезонных рабочих, занимался хлебопашеством. Есть у нас и копия документа 1931 года, согласно которому из-за этого «имущества» комитет бедноты лишил избирательных прав моих прапрабабушку и прапрадедушку и обложил их индивидуальным сельхозналогом.
А у другого моего родственника, Готлиба Феля, на основании «ликвидационных законов» 1915 года была изъята земля, пока он отбывал службу в российской армии. В 1916 году он подал прошение об исключении его земли из «ликвидационного списка». Однако ни медали, ни ранения ему не помогли. У нас сохранились и прошение, и резолюция с отказом.
Судьбы Фелей после 1941-го
В 1941 году Фридрих и Мария Фель уже жили в Феодосии, в Советском переулке, 12. Согласно архивным справкам, 28 июня того же года оба были арестованы и 27 сентября осуждены за антисоветскую агитацию на пять лет лагерей. Мария была этапирована в Севураллаг. А прапрадедушка – в Краслаг. Дальнейшая его судьба мне неизвестна. Прапрабабушка отбыла пятилетний срок на Урале, после освобождения направлена в поселок Тайнча Кокчетавской области Казахстана. Мы знаем, что она потом уехала в Германию, оттуда – в Бразилию к дочери и там умерла в 1969 году.
Знаю, что прадедушку Адама тоже арестовали, вероятно, по национальному признаку. Я сейчас ищу о нем информацию. Его жена, моя прабабушка, была родом из Беларуси. Моя бабушка, Анна Адамовна Фель, тоже там родилась в последний день 1939 года. 31 декабря ей исполнится 85 лет. Она пережила войну и трудности послевоенного десятилетия, редко рассказывает о том, как тяжело было быть немцем в то время, добывать еду и просто выживать. Несмотря на все испытания, бабушка всегда оставалась оптимисткой, поддерживала родных и верила в светлое будущее. Сейчас она серьезно болеет.
Многие сепаратисты перешли со временем в Евангелическо-лютеранскую церковь. Но Шёнбрунн оставался сепаратистским до конца. В 1920- х в нем проживало около 300 человек, почти все – немцы. Когда в Крыму начались репрессии, проповедник сепаратистов сбежал со всеми документами, по слухам, в Грузию.
О членах прихода Шёнбрунн, вообще о немцах-сепаратистах в России мало информации. То, чем я поделилась с вами, мне удалось собрать по крупицам.
Олеся Семенова
