Гражданская война в России по большей части закончилась, большевики уже достаточно крепко взяли власть и подавили все основные очаги социального и политического недовольства. Ситуация же в Веймарской республике была в корне иной. В начале 1923 года франко-бельгийские войска заняли Рурскую область – центр немецкой сталелитейной и угольной промышленности. Причиной оккупации региона стало недовольство держав-победительниц темпами выплаты репараций, наложенных на Германию по итогам Первой мировой войны. Берлин обвинили в умышленной задержке поставок угля, стали и древесины. В ответ на это канцлер Вильгельм Куно призвал население к «пассивному сопротивлению», выраженному в прекращении выплат каких-либо репараций и саботаже производства в Рурской области.
Регион захлестнула волна диверсий, террористических актов и карательных мероприятий, возникла реальная угроза разделения Германии на северную и южную части путем соединения французских и чехословацких войск на Майне. В стране началась сильнейшая инфляция, а социальное напряжение достигло предела. В этой благоприятной, с точки зрения Москвы, ситуации Коминтерн занялся экспортом революции.
Совещание в Москве
21 августа 1923 года в Москве прошло специальное заседание Политбюро ЦК РКП(б), посвященное политико-социальной ситуации в Европе. В центре обсуждения стоял немецкий вопрос. Все сходились на том, что в Германии созревает революционная ситуация, однако спорили о ее пике и о степени готовности местных коммунистических сил. Лев Троцкий – главный сторонник активной военной и политической помощи немецким коммунистам – настаивал на необходимости подготовки восстания в течение нескольких недель. Он предлагал определиться и с окончательной датой. Наибольшее сопротивление Троцкому оказывал Сталин, считавший немецкий пролетариат еще не до конца готовым к такому развитию событий.
Тем не менее на заседании 22 августа было констатировано следующее: «ЦК считает, что германский пролетариат стоит непосредственно перед решительными боями за власть».
Последующие дискуссии продлились около месяца, и лишь в конце сентября было окончательно решено направить все силы на поддержку революции. За это время лидеры Коммунистической партии Германии (КПГ) несколько раз посещали Москву, велась активная переписка. После победы революции немецкие коммунисты должны были бы заключить «теснейший союз с СССР».
Помощь Кремля
Руководитель Коминтерна Григорий Зиновьев, объявивший 22 млн немецких рабочих «будущими солдатами Красной армии», передал КПГ указания активно готовиться к восстанию. В своих тезисах он пошел дальше, предложив после успеха в Германии выдвинуть лозунг «Соединенных Штатов рабоче-крестьянских республик Европы», что приблизило бы мировую революцию «в величайшей степени».
Для решения вопросов помощи революционной Германии со стороны большевистского руководства была создана комиссия в составе Зиновьева, Сталина, Троцкого, Радека и Чичерина. Была организована финансовая и военная поддержка. Планировалось вооружить несколько десятков полувоенных союзов немецкой компартии, так называемых «пролетарских сотен», созданных в предыдущие месяцы. Контроль за финансированием грядущего восстания осуществлял советский полпред в Берлине Николай Крестинский. Также был разработан план мобилизации РККА на случай необходимости военной поддержки германской революции. Датой начала восстания было выбрано 9 ноября.
Сигнал к восстанию
Председатель КПГ Генрих Брандлер изначально был настроен скептически, но к концу сентября переменил свою позицию. Он телеграфировал в Москву о том, что под ружье можно поставить около 250 тыс. рабочих. В середине октября коммунисты вошли в правительства левых социал-демократов в Саксонии и Тюрингии – в каждом из свободных государств предполагалось вооружить около 50 тыс. человек. Саксонское правительство предоставило коммунистам такую свободу действий, которой те не имели ни в одном из немецких государств. Началось подпольное вооружение рабочих. В то же время в Саксонии были запрещены «пролетарские сотни», а местная полиция была переподчинена напрямую рейхсверу (т.е. армии Германии, а не региональному правительству). В соседней Баварии уже практически вскипал вооруженный протест правых радикалов – и эта угроза считалась коммунистами наиболее серьезной. События развивались всё стремительнее, и восстание было решено начать раньше.
21 октября в саксонском городе Хемнице прошел съезд рабочих. На нем планировалось объявить всеобщую забастовку, которая стала бы сигналом к восстаниям по всей стране. Однако левые социал-демократы не поддержали идею забастовки, и Брандлер, опасаясь выступать в одиночку, в последний момент отказался от изначального плана. Незначительные и хаотичные вооруженные столкновения коммунистов с частями рейхсвера и полицией происходили в течение нескольких дней после съезда, однако не привели ни к каким серьезным последствиям.
Восстание в Гамбурге
Единственным организованным выступлением КПГ стало восстание в Гамбурге 23–25 октября, в котором участвовало несколько сотен человек. Ими руководили Эрнст Тельман и Ханс Киппенбергер. Коммунисты смогли захватить несколько полицейских участков в городе, однако на этом их успехи закончились – на второй день выступление было фактически подавлено. В ходе гамбургских событий было убито около сотни человек – среди них были и полицейские, и повстанцы, и обычные гражданские лица. Несколько выступлений в небольших соседних городах, в одном из которых даже успели провозгласить очередную Советскую республику, также не привели ни к каким значимым результатам.
Поиски виноватого
Громко отозвались эти события и в Москве. Троцкий обвинил Зиновьева и Сталина в поражении восстания – изначально убежденные в провале, они якобы притормозили немецких коммунистов в самый неподходящий момент. В «Уроках Октября» он писал: «Мы наблюдали […] классическую демонстрацию того, как можно упустить совершенно исключительную революционную ситуацию всемирно-исторического значения». С другой стороны, это было использовано уже и против Троцкого, которого также объявили вместе с Радеком и лидером КПГ Брандлером в неудаче. Руководство КПГ сменили и создали все условия для полного подчинения Москве, была выдвинута «теория социал-фашизма». Это противостояние между Сталиным – Зиновьевым и Троцким стало ключевым в запуске процесса выдавливания последнего и его сторонников с руководящих постов.
«Германский Октябрь», на который возлагались столь большие надежды, бесславно захлебнулся – Веймарская республика выстояла. Но уже через две недели ей вновь было суждено держать удар – на этот раз уже с правого фланга. 8 ноября начался путч Гитлера – Людендорфа (так называемый Пивной путч), к которому советское руководство уже не имело никакого прямого отношения. И здесь не обошлось без «русского следа», но это уже другая история.
Филипп Фомичев
