В этом номере газеты мы в том числе подводим итог прожитому году. И под конец года я увидел в своей ленте новостей сообщение: поэт Павел Блюме выпустил новый сборник стихов. Было такое?
Да, так и есть. Презентация сборника состоялась несколько дней назад, тираж еще допечатывается.
Искренние поздравления от газеты. Название книги «Клюквенное солнце» достаточно северное, если можно так сказать.
Абсолютно верно. Это метафора. В этой книге я как раз хотел поговорить о том месте, где я живу. О севере, о Республике Коми. Вообще, это в самых разных смыслах северная книга. Над ней работали художники и рецензенты из нашей Северной столицы, Санкт-Петербурга. Корректор книги из Сыктывкара. Я родом из этого города. И стихи я наполнял северными образами – восходящее северное солнце, клюква.
Тогда, наверное, справедливо было бы сказать, что Павел Блюме – сыктывкарский поэт? Причем не только по рождению.
Еще Лев Толстой говорил о достаточно противоречивом отношении к малой родине. Писатель, поэт ее, безусловно, любит, но в то же время пытается расширять свои горизонты. В своей рецензии на мою книгу Стефания Данилова как раз пишет об этом. Да, сыктывкарский поэт, но при этом нет никаких границ. Это не мешает обращаться к темам, которые не ограничены каким-то регионом. Хотя повторю, что мне хотелось в этой книге поговорить о родном городе, о реалиях севера. Поговорить об этом через образы детства, опираясь на дорогие мне воспоминания.
То есть «сыктывкарский поэт» не отменяет других определений. Например, русский или российско-немецкий поэт.
Да, сто процентов. Я думаю на русском языке, говорю на нем и пишу. Я впитал русскую культуру, на мое формирование оказала влияние русская литературная традиция.
Для меня главное русское поэтическое наследие – это Серебряный век. Да, нельзя пройти мимо Пушкина, хотя Лермонтов мне, кстати, с детства был ближе. Но для меня первый поэт – это, конечно, Ахматова. И следом за ней Гумилёв. Святая двоица русской поэзии, я бы сказал. Стихи Ахматовой меня просто потрясли. Я не понимал, как можно так думать вообще. «Молюсь оконному лучу – Он бледен, тонок, прям». Боже мой, как такое возможно? После этого уже начались более серьезное чтение и более вдумчивое письмо. Я стал вдумываться в слово, в строчку, в бумагу.
А что с традицией литературы российских немцев?
Традиция российско-немецкой литературы мне тоже близка. Я в нее погружен с 2011 года. Так что и литературное творчество российских немцев наложило на меня как на поэта определенный отпечаток. Я даже немножко переводил Виктора Кондратьевича Гейнца, но мне не очень удались эти переводы. Для перевода всё-таки нужно очень точно попасть в образ. Может быть, мы не совпали с ним просто как два поэта. На немецком я сам, к сожалению, не пишу. Но у меня есть замечательная переводчица, российская немка из Читы. Мы познакомились с ней на одном из проектов Международного союза немецкой культуры. С тех пор сотрудничаем.
Также я всегда помню о том, что частью российско-немецкой литературной традиции являются книги моего дедушки.
Кем был твой дедушка? О чем он писал?
Дедушку звали Евгений Никитич фон Блюме. Он писал как на немецком, так и на русском. У него много написано про депортацию, ему пришлось через всё это пройти. В его стихах тоже присутствует тема севера. Вообще, моя прабабушка Александра Николаевна фон Блюме из Риги, семейные корни тянутся оттуда. Но дедушка жил в Харькове. На север их сослали после войны, в 1946 году. Но писать я начал независимо от него. Про творчество дедушки я узнал позже.
Продолжая тему российских немцев в литературе и в моей жизни, не могу не упомянуть о художниках-иллюстраторах. Готовясь к изданию моей первой книги, я искал художников. И мне повезло, я познакомился с Полиной Гайнерт. Она – художник, российская немка. Она сразу обратила внимание на мою фамилию, мы поговорили о наших корнях. Полина участвовала в создании первого сборника. А вообще на восемь уже вышедших сборников моих стихов приходится пять российских немок, которые их оформляли. Очень талантливые художницы. Мы нашли друг друга на семинарах, на которых встречались художники и литераторы. Так что можно сказать, что немецкие корни в определенной мере мне помогли в поисках оформителей сборников стихов.
Нужно сказать, что Павел Блюме – еще и в известной мере успешный в социальных сетях поэт. Очень много реакций. Как это получается?
Да, реакции на самом деле есть. Комментируют, делают репосты. Почему? Не знаю. Но мне кажется, чтобы материал был хорошо принят, нужно быть искренним. Я стараюсь быть искренним поэтом. Наверное, читатели это чувствуют. По крайней мере, они мне об этом говорят.
Не сомневаюсь, но не всякий даже очень искренний поэт умеет найти путь к читателю.
Конечно, конечно. Просто я изучал психологию и медиакоммуникации. И в магистратуре я изучал рекламу и такую дисциплину, как связи с общественностью. Это, конечно, помогает. Но важно и то, что мне еще везет на талантливых людей. Вокруг меня всегда творческие люди. Но главное – искренность. И вообще, поэт сначала пишет для себя, а потом уже для других. И иногда поэт и читатель в своих оценках и ощущениях не сходятся.
Тебя не удивляет и не печалит, когда ты считаешь успехом одно, а читатель находит для себя что-то совсем другое?
Если честно, меня радует, когда читатель что-то вообще находит. Меня радует, когда есть отклик. Например, вчера вечером на презентации книги одна девушка встала и рассказала, как ее тронуло стихотворение «Голубь мира». Ее «зацепил» образ отца в стихотворении, потому что это оказалось созвучно ее семейной трагедии. Другая женщина прочитала два других стихотворения, которые нравятся моей супруге. А у меня другие стихи в фаворитах. На презентации я читал «Сердце города, улица Пушкина».
Я попросил Стефанию Данилову отметить стихотворение, которое, по ее мнению, наиболее сильное. Так она выбрала другие стихи. Но это нормально. Где-то совпадаешь с читателями, где-то нет.
Как ты вообще представляешь себе свою читательскую аудиторию?
Мне кажется, это любые люди, очень разные. Но люди читающие.
Социальные сети – хороший инструмент, чтобы привлечь на сторону света и пока еще не очень читающих людей.
Да, но это можно делать не только с помощью социальных сетей. Я в Сыктывкаре в Национальной библиотеке веду литературное пространство «Метафора». Мы изучаем основы стихосложения. Это такой клуб любителей слова и литературы в целом. Разбираем современную поэзию. Ко мне ходят разные люди. Заходили и профессор, и сварщик. И здесь работает тот же механизм: чтобы кого-то к чему-то привлечь, люди должны чувствовать, что ты искренен.
Участвуешь ли ты в российско-немецких проектах?
Ну конечно. Я участвовал в литературном клубе «Мир внутри слова». Я открыл два литературных клуба. Лет 12 назад открыл клуб в Сыктывкаре, а второй организовал в Омске, когда я там жил. В Омске я два года был председателем городской автономии немцев.
Я также проводил Всероссийский литературный конкурс, который охватил 10 городов. Как раз об этом я рассказывал на недавнем Культурно-историческом семинаре в Москве. Конкурс назывался «Наследники Гёте», это был проект Немецкого молодежного объединения. Я до сих пор общаюсь с участниками конкурса, с поэтами – российскими немцами в регионах. Они мне пишут, что хотят, чтобы их стихи увидело больше людей.
Может, стоит повторить конкурс?
Отличная идея. Было бы здорово найти поддержку. А так все контакты остались.
Беседовал Игорь Березин
