
В классной комнате особого лагеря №27 проходили занятия по истории СССР и вопросам марксизма. У доски стоит радио, по которому транслировались советские передачи. Автор фото: Антонина Забегалина
Антонина Забегалина / redaktion@martens.ru
Я чувствовал, что мне выпала удача находиться в заключении с самыми лучшими и яркими представителями народа Германии», – писал солдат вермахта Зигфрид Кнаппе, вспоминая плен в Красногорске в годы войны. Офицеры и генералы, творческая интеллигенция и высококвалифицированные специалисты, аристократы, родственники и приближенные известных личностей – таков был контингент Красногорского особого лагеря №27.
Он просуществовал с 1942-го по 1952 год и поначалу был лишь распределительным пунктом из трех землянок, откуда пленных направляли дальше по советским лагерям. С виду обычный трудовой поселок, со временем он превратился в «образцово-показательный» лагерь для военнопленных и стал единственным в СССР подразделением такого рода, которое подчинялось непосредственно Главному управлению по делам военнопленных и интернированных НКВД СССР. Особый контингент заключенных требовал повышенного внимания властей.
Многие оказывались в Красногорске исключительно благодаря громким именам.Курьезный случай произошел с заключенным по фамилии Труман: на одном из допросов он намекнул, что приходится родственником американскому президенту, и обеспечил себе спасительный по тем временам билет в особый лагерь №27. Там его ждала, в основном, щадящая идеологическая работа, ведь, по мысли НКВД, высокопоставленные немецкие чины по возвращении на родину могли стать проводниками коммунистических идей.
Полкило хлеба и эрзац-валенки
Жизнь красногорских пленных была более комфортной, чем у заключенных в обычных лагерях. Кроме неплохого пайка – 600 г хлеба, 30 г мяса, 50 г рыбы и 300 г картофеля, им регулярно выдавалось постельное белье, одежда, обувь и даже разрешалась переписка с родными. В лагере работала библиотека и создавались творческие кружки. Заключенные могли заниматься и научной деятельностью. Так, физиолог Конрад Лоренц написал в лагере труд по этологии, который позднее был удостоен Нобелевской премии. Идеологический уклон лагеря для него не прошел даром – по возвращению на родину ученый отрекся от нацистских убеждений.
Некоторые пленные Красногорска были на особом счету. Однажды в особый лагерь №27 попал и последний китайский император Пу И. Он был взят в плен в августе 1945-го как командующий Маньчжурской армией и через год должен был выступать на Токийском процессе в качестве свидетеля обвинения. На международном военном трибунале для Дальнего Востока, где вершился суд над японскими военными преступниками и собрались представители 11 стран мира, выступление императора могло повлиять на образ Советского Союза. Для этого выхода в свет Пу И сшили парадный мундир, на который НКВД выделил 16 тысяч йен.
Большие расходы на содержание пленных нужно было оправдывать, поэтому в мастерских красногорского лагеря шили костюмы для советских чиновников, изготавливали мебель из ценных пород дерева, писали картины и мастерили подарки для Кремля. Местные не раз просили заключенных подлатать обувь или починить часы. В 1946 году бывшая жительница Красногорска Валентина Комарова попросила пленных переплести развалившуюся книгу. Когда ее вернули, Валентина увидела на обложке нарисованную акварелью девушку и узнала в ней себя. «Я поняла, что они меня знали. Я тогда часто плавала у плотины напротив лагеря, – улыбается она. – Пляж было видно из лагеря, и когда я забегала в воду, немцы мне аплодировали. Мне тогда было восемнадцать».
Эту книгу переплетчикам передал сотрудник лагеря Юрий Эльперин, впоследствии знаменитый переводчик. В то время он занимался разведывательной работой: расспрашивал пленных о положении немецких войск, промышленных центров и устройстве разведок. Спустя годы Эльперин иногда встречался с теми, кого когда-то допрашивал. «Один военнопленный капитан утверждал, что я спас ему жизнь, быстро отправив его на родину, – рассказывает переводчик. – Отношение к пленным было вполне человеческое, и мне кажется, они это оценили».
Борьба за умы
В красногорский лагерь попадали все солдаты советско-немецкого фронта. Там их биографию тщательно изучали. «Особо ценных и крайне элитных» заключенных сразу помещали в первую зону лагеря. Остальных распределяли в рабочую роту и Центральную антифашистскую школу. Учиться шли только те, кто внушал надежды на идеологическое перевоспитание. Всего за годы войны школу закончило более шести тысяч человек, большинство из которых было немцами. Обучение вместе с идейно-воспитательной работой длилось от четырех до шести месяцев и велось на их родном языке. Каждый день пленных ждало десять часов занятий: русский язык и литература, история СССР и стран Западной Европы, экономика, вопросы марксизма, история рабочего движения.
Свободное время отводилось чтению: в отличие от заключенных третьей, рабочей зоны, от лагерных работ антифашисты освобождались. Их паек был больше, поэтому приходивших в школу «ради благ» называли «кашистами». Однако встречались и те, кто искренне воспринял новые идеи. «Марксизм продемонстрировал мне все происходящие события в новом свете, – писал в дневнике лейтенант вермахта, граф Генрих фон Айнзидель. – То же самое происходит со множеством молодых офицеров и солдат, которых забрали из лагерей и привезли сюда, в антифашистскую школу. Теперь мы нашли новые критерии суждения, новые цели. Эти цели – социализм, свободное братство свободных людей, всех народов».
Стратегическое перевоспитание
В антифашистское движение были вовлечены не только военнопленные, но и коммунисты-политэмигранты, которые попали в немилость сразу после прихода к власти националистов в 1933 году. В военное время центром движения стал образованный в СССР в 1943 году национальный комитет «Свободная Германия», который стал издавать одноименную газету. Президентом организации был избран поэт Эрих Вайнерт, в работе организации участвовали многие гражданские антифашисты, в том числе Вильгельм Флорин, Вильгельм Пик и Вальтер Ульбрихт.

Листовка немецких антифашистов: “Путь Гитлера на Восток” по могилам своих солдат. Текст внизу: 2 месяца захватнической войны унесли жизни более 2 000 000 солдат и офицеров вермахта
Вице-президентом «Свободной Германии» стал перевоспитавшийся Генрих фон Айнзидель. По иронии судьбы, когда-то неподалеку, в имении Юсуповых гостил его великий прапрадед Отто фон Бисмарк, поэтому высказывания «железного канцлера» об опасности войны с Россией не раз повторялись в антифашистских агитматериалах – листовках, газетах, радиопередачах. Вскоре к комитету присоединился и «Союз немецких офицеров», в состав которого входят видные военачальники вермахта – узники лагеря в Красногорске, в том числе и генерал-фельдмаршал Фридрих Паулюс. С их помощью антифашисты с успехом вели антигитлеровскую пропаганду в лагерях военнопленных и на фронте, призывая солдат противника переходить на сторону СССР.
Однако идеологическая работа должна была сыграть важную роль и после войны. Вернувшись на родину, выпускники антифашистской школы были призваны стать первыми борцами за обновление своих стран и, по сути, агентами СССР. Немецкие антифашисты составили первый актив нового государства – ГДР. Арно фон Ленски, Вильгельм Адам, Винценц Мюллер продолжили военную карьеру. Генрих Хоманн, Вильгельм Шредер, Фердинанд фон Тун, Ханс Модров и многие другие стали успешными политиками Восточной Германии.
Не всем красногорским пленным посчастливилось быстро вернуться домой: «неблагонадежные» были объявлены военными преступниками и этапированы дальше, в сибирские лагеря. Когда к концу 1950 года репатриация завершилась, лагерь № 27 перестал существовать.
Музей неудобных вопросов
В 1985 году по инициативе ГДР на его месте появился Мемориальный музей немецких антифашистов. Это единственный в России музей, посвященный плену: он отображает не только историю лагерей для немецких военнопленных, но и судьбы советских заключенных в Германии, а затем и в СССР. Среди «неудобных» тем – репрессии немецких эмигрантов, сближение Советского союза и Германии накануне войны, «предательство» армии генерала Власова.
На первом этаже бывшей антифашистской школы выставлены образцы формы немецких войск. Здесь же представлена история коммунистического движения Германии, висят его знамена и все еще ждут своего часа средства пропаганды – переносные типографские станки. Посетители могут рассмотреть агитационные материалы немецких и советских войск, а также бытовые военные предметы вроде солдатских касок и фляжек.
На втором этаже музея чувствуется тяжелая атмосфера лагеря. За стеклом остаются лагерные комнаты с нарами и лазарет, в отдельной комнате воссоздан интерьер учебного класса антифашисткой школы. По соседству висят и подарки других музеев – например, одежда заключенных из концентрационного лагеря в Заксенхаузене и фрагменты его ограждения. В витринах лежат пропагандистские листовки с изображением Гитлера, идущего по трупам своих солдат; игральные карты, где вместо валетов, королей и дам изображены немецкие главнокомандующие до и после начала войны – в 1941 году в наполеоновской треуголке, а через два года уже с поломанными мечом и в испачканной в крови королевской мантии.
Частыми посетителями музея стали дети, которым рассказывают о фашизме и антифашизме и о простых категориях добра и зла. С интересом они рассматривают детали лагерного быта и предметы, сделанные военнопленными. У жизнерадостного пейзажа, нарисованного Паулюсом, один из юных посетителей замечает: «Лучше бы он рисовал, а не воевал».