В Каслях, небольшом городке между Екатеринбургом и Челябинском, всё начиналось, как на других среднеуральских заводах. Купец Яков Коробков купил землю и в 1749 году открыл на ней завод, где из добытой недалеко руды по английской и немецкой технологиям производили железо и чугун. А еще делали пушки и артиллерийские снаряды для войны с Наполеоном. После нее ручные доменки, построенные для отливки снарядов, стали использовать для производства посуды.
Благодаря усилиям исследователей у нас есть дата, когда в Каслях приступили к изготовлению нетипичной продукции: 29 марта 1814 года. В этот день архитектору Малахову было отлито три ступки с пестиками. Для обучения литейщиков пригласили специалистов с другого завода, скорее всего, из Кушвы: там чуть раньше уже освоили чугунное литье.
Образцы из Берлина
А в 1819–1820 годах уральцы – хозяин Верх-Исетского завода Алексей Яковлев и его управляющий, бывший крепостной Григорий Зотов – отправились на стажировку на берлинский завод, где с начала XIX века отливали из чугуна цепочки, ожерелья и колье. В 1813 году в Берлине отлили первую пустотелую статую по гипсовой модели, формуемой в двух опоках. Этот способ стал основным, но для него нужен был мелкий песок. По преданию, именно Зотов привез из Берлина на Урал образцы и отливки, которыми и пользовались затем на уральских заводах. Правда, документы, подтверждающие это, пока не найдены.
В 1824-м Зотов стал неофициальным управляющим Каслинским заводом Кыштымского горного округа. Начали с простого: чайники, чаши, архитектурные детали и… биты для игры. Да, суровые уральские молодцы играли в бабки, как во всей России, но чугунными битами.
Приехавший в том же году на Урал император Александр I познакомился с Зотовым и оставил запись: «Первый раз в жизни встретил мужика с таким светлым умом и опытностью во всех отраслях горного искусства». По просьбе Зотова он даже простил 90 старообрядцев с завода, которые после волнений 1822–1823 годов были высланы в Сибирь.
Но сменивший его на троне Николай I был не так лоялен к старообрядцам, как его брат. Следствие, длившееся 10 лет, обнаружило жестокое обращение Зотова с рабочими. И в 1837 году, после безуспешных уговоров перейти в православие, его сослали. Завод пошел под казенный присмотр.
Писатель Дмитрий Мамин-Сибиряк, побывавший в Каслях в 1886 году, упомянул в путевых заметках о зверстве Зотова, но без примеров. Похоже, он первым назвал Зотова Кыштымским зверем. И это прозвище надолго перечеркнуло всё, что мужик со светлым умом сделал для Урала.
Профессиональный подход
Во второй половине XIX века в Каслях наращивали ассортимент кабинетных вещей. Отливались медальоны и медали австрийского скульптора Леонарда Поша. Появились подсвечник, узорчатые тарелочки, ваза, садовые диваны и кресло по образцу Карла Шинкеля, главного архитектора Пруссии. В 1852–1853 годах в заводских документах без указания автора (на самом деле им был Петр Клодт) появились кони. Они стали самым многотиражным изделием завода. С конями могли конкурировать только собаки. Они никогда не исчезали из прейскуранта. Каслинское литье показывали на всероссийских и международных выставках.
«Жеребенок, прыгающий через пень». Отливка 1902 г. Каслинского завода по модели Петра Клодта 1850-х гг. (чугун, 19,5 х 18 см, клейма: КАС.З.1902, орел, УN17, на позёме подставки: Р. Бар. Клодтъ. Масса: 2,2 кг.) В коллекции Сачёва М.В. № 1897.
В 1871 году завод нанял скульптора Михаила Канаева, екатеринбуржца, выпускника Петербургской Академии художеств. С собой он привез чугунные и бронзовые изделия Петра Клодта, Николая Либериха, Евгения Лансере, медальоны и медали. Многие из них вошли в модельный ряд завода. Канаев открыл в Каслях школу для рабочих-мастеров, чтобы обучать лепке и формовке, создал собственные модели для отливки.
Тогда же каслинская линейка пополнилась вещицами, скорее всего, купленными для нее у завода в Берлине и монетного двора в Екатеринбурге в период их закрытия. Исследователи предполагают, что произошло это благодаря коллекционеру Георгию Дружинину, входившему в правление Каслинского завода, и Роману Баху, известному скульптору и директору бронзолитейной фабрики, который стал готовить для Каслей детали моделей с бронзовых скульптур.
У Баха были талантливые сыновья. Один из них, Иоганн-Николай Бах, согласился после смерти Канаева в 1884 году приехать из Петербурга на Урал и «наблюдать за рисовальной школой и художественными отливками». Заполучить такого скульптора и художника на завод было удачей.
Хотя Бах проработал там недолго (но, как и Канаев, – до смерти), он наладил выпуск двух десятков новых моделей, среди которых его работы, а также модели его отца и брата Роберта Баха. После смерти старшего брата Роберт Романович еще 15 лет присылал в Касли свои модели, среди которых бюсты известных писателей, канделябры «В память Франко-русского союза».
Правда, не сразу на заводе были решены вопросы авторских прав. Заведующая отделом художественного металла Екатеринбургского музея изобразительных искусств Ксения Гилёва рассказывает: «Авторские права – это общая проблема всей художественной промышленности. Бронзолитейщики были озабочены, что их копируют пиратским способом, продают дешевле. Одним из первых в России поднял этот вопрос Петр Клодт. Он запретил копировать все свои вещи, получив на это дозволение императора. Каслям пришлось запросить права, Клодта отливали официально».
А ученик Клодта Николай Либерих был весьма удивлен, случайно узнав, что его тиражируют в Каслях. Он написал открытое письмо, призывая хозяев Каслинского завода решить вопрос художественной собственности. Об ответе мы ничего не знаем, но после смерти скульптора у его племянника Николая Буха были приобретены некоторые модельные образцы Либериха и право воспроизводить их в чугуне. Крестьянку с граблями, как и несколько других работ Либериха, можно купить на заводе и сейчас.
Каслинский павильон
Главная гордость завода – павильон для Всемирной выставки 1900 года в Париже. Его можно увидеть в Екатеринбургском музее изобразительных искусств. Уникальность павильона в том, что это единственное в мире архитектурное сооружение из чугуна, хранящееся в музейной коллекции.
Для подготовки парижской витрины Дружинин пригласил петербургского архитектора Евгения Баумгартена. В короткие сроки тот подготовил проект, сочетающий византийские, скандинавские, древнерусские, венецианские орнаменты, и в результате из всего этого получился модерн, «русский стиль». Баумгартен привлек к работе Мину Диллон – первую женщину в России, профессионально занимающуюся скульптурой. Она создавала детали – канделябры, драконов, горельефы «Птица радости и печали».
Детали павильона сохранили клейма каслинских формовщиков. Среди 16 мастеров были ученики Канаева и Баха. Разобранная на тысячу деталей витрина отправилась в Париж вместе с мастеровыми. Архитектору, который приехал чуть позже, понравился общий вид готового дворца-павильона, а вот художественные изделия – не очень. «Злоупотребления сглаживаниями, чеканкой и главное черный цвет, сильно напоминающий сапоги, хорошо вычищенные ваксой», – как это можно было исправить? Баумгартен принял решение о дополнительном бронзировании, что и выполнил Богумил Богач, учитель ремесленного училища, который тоже был на выставке в Париже. Это он разработал рецепт патин для «обронзировки» чугунного литья, который завод у него купил и использует до сегодняшнего дня.
Место для павильона выделили в узком проходе на втором этаже – посетители не могли его миновать. На видном месте стояли канделябры – Баумгартен обсуждал с Дружининым, что именно их можно будет подарить французскому президенту, а может, и продать, если представится случай.
Французский президент Эмиль Лубе посетил русский павильон «Царские палаты» (главный архитектор Роберт-Фридрих Мельцер), где ему торжественно была вручена карта Франции из цветных камней и драгоценных металлов, специально изготовленная для подарка Екатеринбургской гранильной фабрикой. Сейчас эта карта находится в музее в Компьене. Карта получила Гран-при. Заходил ли президент в Каслинский павильон – неизвестно.
Итог участия России в выставке был неплохим: больше 1,5 тыс. наград, из них 212 высших и 370 золотых медалей. Гран-при был вручен 15 заводам и горным округам, среди которых и Кыштымские заводы, – за чугунно-варочное литье по классу «Малая металлургия» (а вовсе не конкретно Каслинскому павильону, как неточно повторяют журналисты и некоторые искусствоведы последние сто лет). Личные медали получили управляющий Кыштымскими заводами Павел Карпинский (золотую) и Евгений Баумгартен (серебряную). Каслинские мастера получили за свое искусство именные серебряные часы.
Но главное – заводами заинтересовались зарубежные инвесторы, чему Каслинский павильон весьма способствовал. Еще не закрылась выставка, а Кыштымские заводы стали акционерным обществом. 50% акций принадлежало немцам Меллер-Закомельским. Они привлекли Англо-Сибирскую корпорацию во главе с горным инженером Лесли Уркартом. Остальные наследники продали свои акции, и Владимир Меллер-Закомельский остался единственным из прежних владельцев. Преобразования начались с Кыштымских заводов. К 1913 году округ стал одним из перспективных хозяйств Урала.
Касли в первые советские годы
В 1917 году цех художественного литья в Каслях закрылся. Новой стране «безделушки для господ» были не нужны. Но когда через пару лет у завода появился новый заказ – памятники героям революции, – цех вновь открыли. Стали искать мастеров – скульптора, бронзолитейщика и чеканщика. Среди местных таких специалистов не было. И завод пригласил Константина Клодта, внука знаменитого скульптора Петра Клодта.
Константин Клодт окончил Московское художественное училище. Работал у Карла Фаберже, затем преподавал в училище в Пензе, по эскизам деда изготовил статую укротителя коней для Московского ипподрома. После революции его уволили из училища как «социально чуждого элемента». Для Клодта это было потрясением. Чтобы не умереть с голода, семья обменяла на еду коллекцию керамических ваз, мебель. Клодт подрабатывал, где мог. Спасением стало письмо бывшего ученика, работавшего формовщиком на Каслинском заводе… Купив теплые заячьи шапки, часть семьи Клодта в 1921 году перебралась на Урал.
В Каслях скульптор изготавливал печные дверки, бюсты Ленина, Троцкого. По статуэтке Хосе Кордона «Крестьянин, идущий с работы», подаренной французскими рабочими Калинину и отправленной в Касли, Клодт сделал «Шахтера». Тогда же по его моделям завод отливал зажигалку «Ножка», нож для разрезания книг «Пионер», карандашницу «Спорт» и подставку для утюга с советской символикой. Скульптор старался отыскать преемственность, выращивал «новый мир» из старого.
Его Троцкого сейчас найти практически невозможно – был приказ уничтожить все изображения неугодного Сталину политического деятеля. Известны всего четыре статуэтки, хранящиеся в частных коллекциях. Зато памятники Клодта и Серёгина «Героям, павшим за революцию. 1918–1922 гг.» можно увидеть в Лысьве, Сысерти, Карабаше и нескольких других городах.
В Каслях Клодт организовал школу художественного литья. В ней преподавал и сын Петр. А еще он рисовал декорации и играл в театре, шил костюмы, пел. В 1924 году 19-летний Петр умер от скарлатины. Константин Александрович тяжело перенес смерть сына.
В 1927-м объемы литья опять уменьшились. Клодт был отправлен работать над мясорубкой. Эту полезную в хозяйстве вещь изобрел еще сто лет назад барон Карл Дрез, но в России она до этого не производилась. Запускали ее уже без Клодта, он умер в 1928 году и похоронен на каслинском кладбище.
В 1927-м объемы литья опять уменьшились. Клодт был отправлен работать над мясорубкой. Эту полезную в хозяйстве вещь изобрел еще сто лет назад барон Карл Дрез, но в России она до этого не производилась. Запускали ее уже без Клодта, он умер в 1928 году и похоронен на каслинском кладбище. Вдове было отказано в служебной квартире, ей пришлось побираться, умерла она в сарае. Долгие годы могила Константина Клодта зарастала травой; в 1987 году к 120-летию скульптора, был поставлен памятник. Могила его сына затерялась.
А на заводе наступило очередное затишье.
От искусства к промыслу
В 1934-м каслинские рабочие написали письмо Горькому, пожаловались на невнимание к заводу и скудность ассортимента. Мастеров пригласили в Москву. Тем более нужно было готовиться к очередной международной выставке – она должна была пройти в Париже в 1937 году. В Каслях вновь запустили производство художественного литья, а при заводе открыли школу. Не так давно удалось установить, что для выставки была отобрана статуэтка «Юный натуралист» Надежды Вентцель, правнучки Петра Клодта. Долгие годы это имя не звучало – статуэтку называли «Мальчик с собакой» и приписывали Маганову Б.
Точнее сказать, имена известных скульпторов вообще перестали звучать в Каслях: здесь рождался новый миф, в котором художественное производство превращалось в народный промысел. Начало процессу положил Павел Бажов, позже прославившийся своими уральскими сказами. В 1925 году он, будучи корреспондентом «Крестьянской газеты», приехал в Касли и написал несколько материалов о заводе. О его славном прошлом писать не стал – непатриотично, а то и опасно вспоминать достижения буржуазного времени. Так в прессе стали появляться материалы – сначала робко, а потом всё смелее – об угнетенных мастеровых, о награждении медалями не округа и не конкретных людей, а именно изделий. И вот в 1939-м некий Вл. Холодковский в журнале «Техника – молодежи» пишет:
«Этой мировой славой русский завод обязан высокому искусству своих замечательных мастеров, простых рабочих-литейщиков. Каслинское художественное литье – это старинное, глубоко народное искусство».
А Бажов в сказах об уральских мастеровых врагами, мешающими реализоваться местным умельцам, выбрал не корыстных начальников, жестоких приказчиков или ленивых рабочих, а немцев. Фольклорист «разоблачил» иностранных специалистов и воспел смекалку и талант («живинку в деле») простого русского человека. С началом Великой Отечественной немец в сказах Бажова стал символом всего самого корыстного, тупого, некрасивого, лживого и бездушного. Эти «Сказы о немцах» были первой многотиражной книжкой писателя, она ушла на фронт.
В это же время советские немцы вносили свой вклад в развитие Каслинского завода – трудармейцы Челябметаллургстроя НКВД строили железную дорогу до Каслей. По ней эвакуировали Липецкий завод и вывозили каслинскую продукцию. Инженер Липецкого завода Михаил Соломенцев вспоминал трудармейцев, работавших и на заводе в Каслях: сразу восемь человек, умерших от дистрофии, были найдены им в одной из котельных. Соломенцев объяснил это тем, что трудармейцы меняли свои карточки на спиртные напитки, поэтому и голодали…
Как возрождался павильон
В конце 1944 года в Каслях в очередной раз открыли закрытую в начале войны в профтехшколе группу для подготовки формовщиков и чеканщиков. Преподавали в ней мастера, еще отливавшие знаменитый чугунный павильон для Всемирной выставки 1900 года в Париже. Руководил процессом Семен Гилёв, начальник цеха художественного литья Каслинского завода. В группе занимался и его сын, Александр Гилёв.
В 1949 году журналист, художественный критик Борис Павловский выступил с идеей восстановить павильон как произведение уральского искусства (в 1925- м его перевезли в Свердловск, в открывшийся там музей общества любителей естествознания, в ходе нескольких переездов часть павильона была утеряна). В мае 1957 года под руководством Семена Гилёва началось воссоздание. Через полтора года павильон был выставлен без верхнего яруса (высота зала не позволяла).
Всё это время Павловскому приходилось следить за тем, что писать о павильоне, чтобы случайно не раскрыть его непролетарскую сущность. Например, читаем у него такие строки: «Баумгартен не был творчески своеобразным мастером, обладающим своей, ярко выраженной, индивидуальностью… Имеющий в авторском замысле немало уязвимых мест, проект, однако, был настолько блестяще выполнен каслинскими мастерами, что зрители не замечали и не замечают никаких недостатков и восторженно принимают увиденное». И скульптор никакой, и зритель не избалованный, только мастера сработали блестяще, ну как не поддержать пролетариев.
В 1985 году павильон с отлитыми элементами верхней части разместили в новом здании музея. К 2000-му были позолочены фоны для некоторых рельефов, в 2010-м появился бархатный балдахин. На восстановление витрины Кыштымского горного округа ушли десятилетия. Еще больше времени требуется, чтобы вернуть вычеркнутые из истории каслинского литья или утерянные имена.
Найти и зафиксировать
У искусствоведа Ксении Гилёвой есть несколько экспонатов в Екатеринбургском музее изобразительных искусств, к которым у нее особое отношение. Среди них, конечно, Каслинский павильон, который восстанавливал прадед, и «Лесопосадчица» – ее сделал дедушка, Александр Гилёв. Моделью тогда еще начинающему мастеру послужила девушка, в которую тот был влюблен. Это бабушка Ксении. Каждое лето в детстве Ксения с братом Константином проводили в Каслях, у деда, который вместо сказок рассказывал про чугун – придумывал байки про Канаева, Баха и Клодта. Чтобы поторопить утром внуков, говорил, что прадед Семен, которому поставлен в Каслях памятник, встает по ночам со своего камня и ходит, и можно застать его гуляющим. Но правнуки никогда не успевали…
Ксения Александровна специализируется на вопросах атрибуции. То, что мы сегодня смогли рассказать о немецких образцах в уральском литье из чугуна, – и ее заслуга. «Купидон нищий» Генриха Швабе без указания автора появился в каслинских каталогах 1913 года под названием «Амур оборванный, хромой». Фарфоровая статуэтка «Девять путто с колесницей» Августа Шписа послужили моделью для группы «Мальчики с цветами и венками везут девочку на колеснице».
Произведения из чугуна, отлитые на Урале, не являются уникальными. Но чем действительно уникальны Касли – это ассортиментом. В начале XX века в прейскуранте завода – 750 изделий! Модельный ряд был тесно связан с общим развитием скульптуры в России и мире.
С 2004 года художественно-литейным производством и модельным фондом Каслинского завода владеет акционерное общество «Мечел». В музее при заводе можно увидеть современные работы, которые сделаны всё по той же старой немецкой технологии.
Ольга Колпакова
