Якоб Пройсс – режиссер, но не в классическом понимании этой профессии. У него нет кинематографического образования, а сфера интересов – права человека. Пройсс обладает даром предвидения: в 2010-м он снял фильм «Другой Челси» о футбольном клубе «Шахтер» и шахтерах Донбасса, показав социальное расслоение общества и взрывоопасные настроения на востоке страны. В 2011 году он стал заниматься темой государственных границ, еще до миграционного кризиса в Европе. Фильм «Когда Поль пришел из-за моря» рассказывает о бюрократических и политических препонах при реализации своего права на счастье жить в другой стране.
Что произошло бы с фильмом, если бы вы не встретили Поля?
Этот проект длился очень долго. Я вообще не собирался делать фильм о беженцах или мигрантах. Я хотел снимать о границах. Берлинская стена проходила недалеко от дома моих родителей, мне было 14 лет, когда она пала. Потом возникло шенгенское пространство, и исчез паспортный контроль. Мне было интересно посмотреть, где сегодня в Европейском Союзе есть границы и как они выглядят. Сначала была идея рассказать об агентстве Frontex, которое координирует международные операции на границах ЕС, но потом я попал в Мелилью – испанский эксклав на африканском континенте. И понял, что нельзя делать фильм о границах Европы без тех, для кого эти границы были созданы. В лесу в Марокко мигранты годами дожидаются удобного случая перепрыгнуть забор или нелегально переплыть Средиземное море. Когда я пришел в этот лес, то встретил образованных, приветливых людей, с которыми на равных можно было говорить о политике, культуре. Поль предложил показать мне лагерь, рассказать, как устроена в нем жизнь. И не просил за это денег. Я не знаю, нашел ли я Поля или он меня. Благодаря ему картина получилась совершенно другой, не той, что я задумывал.
Не было ли у вас ощущения, что Поль вас использовал? Вы помогли ему перебраться в Германию.
Я бы так не сказал. Это нормально, когда люди помогают друг другу. Мы зависели друг от друга, я хотел сделать фильм. Если бы я был в такой же ситуации, как он, без денег, без знакомых, то тоже бы обратился за помощью. Поль считает, что если он будет вести себя хорошо, будет любезным, будет делать все, как от него ожидают, то обязательно познакомиться с нужными людьми. В фильме есть момент, когда мигранты из леса Марокко говорят, что вы нам должны, мы были у вас в рабстве 300 лет. Рабство – одна из причин сложившейся ситуации в этих странах, но основная все же – коррупция. Помните, как в России говорили: какой лучший выход из кризиса? – Шереметьево-2. Для Поля решение стать мигрантом не было легким. Его выгнали с юридического факультета за участие в демонстрации, не получилось устроиться на работу. Отец умер у него на руках, потому что не было денег на лекарства.Поль готов работать, учить немецкий язык. Другой вопрос был в том, как я могу ему помочь и как далеко может зайти эта помощь? Мы договорились, что если он сможет из Испании сам добраться до Германии, то здесь я ему помогу. Так и случилось.
Германия вводит планку в двести тысяч беженцев в год. Такая цифра поможет помочь решить миграционный кризис?
Нужно быть честным, у Европы нет официального миграционного коридора. Если в твоей стране нет войны (статус беженца можно получить, прибыв из зоны военного конфликта), нет семьи в Евросоюзе, нет нужной квалификации для работы, ты никогда не сможешь здесь легально жить. У Поля, как у камерунца, нет права на статус беженца. Он выбросил свой паспорт, а значит, его нельзя депортировать. Он скорее застрелиться, чем вернется обратно домой. Нам нужно менять эти правила. Например, давать образование по нужной профессии, а потом устраивать на работу.Возможно ли убрать границы совсем? Не знаю, но этим людям нужна возможность устроить свою жизнь.
Поль по-прежнему живет у ваших родителей?
Да, но мама всегда просит уточнять, что он живет не в их квартире, а в небольшой студии рядом: у него своя комната и ванна. Он работает на полную ставку в доме престарелых в Берлине. Параллельно получает профессиональное образование в сфере ухода за пожилыми людьми. Мы надеемся, что получив образование, Поль сможет постоянно находиться в стране, докажет, что он благополучно интегрировался, нашел работу.
Вы снимали в Марокко с 2011 по 2013 год. Что сейчас происходит на границе с Мелильей?
Там перестали агрессивно атаковать забор, но лодки в море пограничная полиция регулярно«ловит». Как-то закрыть это миграционный канал нереально.
Я слышала, что сейчас вы собираете материалы для фильма о джихаде. Как продвигается работа?
Да, у меня был такой замысел, но он существует пока на уровне идеи. Я уже три года живу в Тунисе и меня интересует, как здесь уживаются арабская и европейская культуры, как пересекаются эти два мира. Но пока деньги на новую картину не собирал. У меня турне с фильмом о Поле.
Беседовала Любава Винокурова