Вы наверняка не раз слышали в течение этого страшного года словосочетание «красные линии». Политики и эксперты всегда любят проводить эти воображаемые границы и предостерегать от их пересечения. Но когда это случается, они тут же проводят новые. Тут важно понимать, кому можно преступить черту, а кому нет.
В России умеют наказывать за слова. Кому, как ни газете, этого не знать? Любое появление слова „война“ в контексте происходящего в Украине может повлечь за собой крупные неприятности. И не важно, что на государственных телеканалах ведущие бесчисленных политических ток-шоу и их гости используют это слово без последствий для своей безопасности и карьеры. Им можно, а «МНГ» нельзя.
Нет, вы это серьезно? Вы хотите пожаловаться на вашу тяжелую газетную жизнь, в то время как под Бахмутом массово гибнут люди, российское Шебекино регулярно подвергается обстрелам, а жители Николаева вынуждены сидеть в подвалах? Нет, дорогие читатели, это не жалоба. Это просто подведение промежуточного итога. Это то, к чему за год мы – российские СМИ и, в частности, «МНГ», а также их читатели – пришли и какие красные линии мы чертим и преступаем.
А какой «МНГ» была год назад? Если ответить коротко, изменилось всё: темы, партнеры, состав редакции и, главное, – то, какой газета сама видит себя сегодня. Раньше всё было просто: Россия – большая и интересная страна. Конечно, тут полно проблем, иногда просто жутких, как, например, пытки заключенных. «МНГ» писала об этом. Но она писала и о другом. О простых людях, о регионах, о том, что делает страну уникальной, что превращает её в желанную цель для путешествий для наших читателей. Сейчас об этом писать так, как это было раньше, просто нельзя. И препятствием для увлекательного исследования страны служат далеко не только высокие цены на билеты и отсутствие прямых рейсов, но и сама причина их отсутствия.
Немало российских негосударственных СМИ отправились в эмиграцию. Понять это не трудно: закон о дискредитации армии практически оставляет без работы многих журналистов. Тем, кто хочет объективно, предоставляя слово обеим сторонам, освещать происходящее в зоне боевых действий, сегодня работать сложно.Если московское средство массовой информации посчитает, что читателям/зрителям/слушателям важна информация о количестве потерь российской армии в Украине, оно может опубликовать официальные данные Минобороны России. Последний раз военное ведомство их озвучило в сентябре прошлого года. Ссылка на данные из других источников может быть классифицирована как дискредитация армии. Закон репрессивный, но дело не только в нем.
Оставшимся работать в России нужно готовиться к тому, что со всех сторон будут лететь стрелы. «МНГ» это знает не с чужих слов. На нас жалуются в прокуратуру анонимные читатели. Кто-то считает, что наши материалы вполне можно охарактеризовать как экстремистские. Кто-то упрекает нас в пропаганде ЛГБТ. Вокруг одни красные линии.
Нельзя сказать, что «МНГ» не атаковали критики и до начала СВО. Почему же именно сейчас нас задевают колкие комментарии? «Чего вы ждете от СМИ, которые не запрещено в России и даже не „иноагент”?», – спрашивают посетители страницы «МНГ» в одной социальной сети, которая сегодня в России существует в полулегальном состоянии. И раньше далеко не все соглашались на интервью с газетой. Но сегодня это проблема совсем другого масштаба. Хочешь поговорить про изучение немецкого языка? Получаешь ответ: мы не хотели бы давать интервью изданию, которое «не освещает активно преступления Российского государства в Украине». Что тут сказать? У каждого свои красные линии, это нужно просто принять.
Что делать? «МНГ» продолжает работать, нужно жить дальше и постараться остаться самими собой. Даже если это не всем нравится. Или лучше закрыться и порадовать тех, кто не в восторге от нашей работы? Ну уж нет.
