(Фото: из архива Игоря Диннера)
Звание лауреата конкурса – это оценка профессиональных достижений, здесь дело далеко не только в немецкой фамилии. Но в обычной жизни имя Игорь Диннер помогает?
Немецкая линия прослеживается регулярно. Люди смотрят и на фамилию. «Диннер. А, конечно, у тебя же немецкие корни». Это зачастую говорится не слишком серьезно, но в таких словах отражается отношение. «Ты же немец, умный, основательно подходишь к делам, делаешь качественно». Это как отношение к немецкой технике – Mercedes, BMW, Bosch и т.д.
Немцы аккуратные, дотошные, консервативные. Почему куда реже вспоминают, что они креативные и открытые новому? В вашей профессии это важно?
Абсолютно! В своей работе я сознательно ушел от привычного формата лекций: преподаватель рассказывает, студенты записывают. Когда мы начали пробовать новые форматы, некоторые коллеги были настроены скептически: Зачем рисковать? Но мои студенты такой подход приняли. Индикатор – смартфоны. Я прошу студентов их не убирать. И если они потянулись во время лекции за гаджетами, это сигнал, что нужно корректировать подачу материала.
При этом вы говорите о том, что пытаетесь сохранять академические традиции. Так?
Я этой функцией дорожу и горжусь. Мне довелось учиться у Геннадия Ивановича Геринга и поработать с ним. Он сейчас живёт в Германии, дай Бог ему здоровья. Этот человек стал примером для меня. Геннадий Иванович Геринг навел безупречный порядок в университете во всех смыслах. Сам из далекой глубинки, из деревни в Томской области, он стал ректором крупного вуза, депутатом. Я сейчас студентам привожу его в пример. Сыграло ли его немецкое происхождение определенную роль в педантичном подходе к поиску ответов на сложные вопросы? Думаю, да.
О вашем происхождении. Вы изучаете историю семьи?
Изучаю. Вообще, наша семья из волынских немцев. Потом жили в Поволжье, а во время депортации оказались в Сибири. Мы общаемся с папой на эту тему, с родственниками в Германии. Мне посчастливилось застать мою прабабушку Доротею. Она очень плохо говорила по-русски, половина слов была на немецком. Причем это был не хохдойч, а платтдойч. Некоторые ее истории я хорошо запомнил. Вот так по крупицам я собрал информацию о своем родословном древе.
Как глубоко удалось заглянуть в прошлое?
У меня есть информация до поколения 1820 года, до моего предка по папиной линии Давида Диннера. Они были меннонитами. В изучении этого вопроса я, кстати, неплохо продвинулся. Татьяна Борисовна Смирнова, моя коллега по Омскому государственному университету имени Достоевского, один из ведущих исследователей истории и культуры российских немцев, просветила меня по многим вопросам. Я рассказываю папе то, что узнал, и он часто подтверждает это, исходя из его опыта и знаний. «Слушай, точно! Про это говорила моя прабабушка!» Я могу передать это своим детям, а потом это пойдет внукам.
Вы и в семье выполняете функцию передатчика традиций от одного поколения другому?
Да, я являюсь носителем этой истории. Мои предки жили в деревне Александровке Омской области, которая раньше называлась Кошкуль. Оттуда они поехали осваивать целинные земли в сторону Казахстана. Там образовалась деревня Бородинка, где жили исключительно немцы. Я еще ребенком туда приезжал, проводил там лето. Я помню тот уклад. Каждое лето мы с отцом ездим на могилы предков, он вспоминает много историй, связанных с этим местом. И я это передаю детям.
У вас было очень немецкое детство. Но как помочь детям сохранить национальную идентичность?
Да, это серьезный вопрос. Я бы сказал, что идентичность как картина, которая состоит из пазлов. Мои дети что-то получают от деда, общаясь с ним. Мой отец читает своим внукам стихи на немецком. Плюс есть двоюродные сестры, которые живут в Германии. Они тоже общаются. Всё состоит из мелочей, начиная от бытового уклада, заканчивая традициями, принятыми нормами. Некоторые традиции мы сами вводим. Например, я скачал приложение на планшет для изучения немецкого. Теперь вместо мультиков мы используем с сыном это приложение каждый день. Всё это в игровом формате, детям интересно. Конечно, праздники. Мы отмечаем Рождество и Пасху. Это то, что позволяет сохранить идентичность. Вот так эта общая картина и собирается. Хотя есть такая фраза: «Здесь мы – немцы, а в Германии мы – русские». В Германии многие не понимают, что означает словосочетание «российский немец». Многие не знают эту историю, не вдаются в подробности.
А как бы вы объяснили, что такое «российские немцы»?
Как-то вместе с моим руководителем в университете мы дискутировали по этому поводу с немецкими коллегами. Коренной немец, его звали Хорст, говорит: «Вы для меня – русские». Почему? Если человек, носящий немецкую фамилию и говорящий по-немецки, живет, скажем, в Финляндии или Италии, он кто для тебя? Итальянец, финн или немец? Он отвечает: «Конечно, немец». Но почему эта логика не работает с Россией? Он пообещал разобраться в этом вопросе. И при следующем нашем общении Хорст сказал, что после изучения вопроса он поменял свое мнение о российских немцах.
Это звучит как призыв больше рассказывать о немецком меньшинстве в России.
Безусловно. Я это постоянно делаю. История народа – часть истории страны. Люди должны знать, что было и как это было.
Беседовал Игорь Березин
