Татьяна Зборовская – переводчик с немецкого, английского и французского.Специализируется на современной немецкоязычной литературе, философских и критических трудах. Многократный стипендиат международных переводческих резиденций в Германии и Швейцарии.
Татьяна, сколько вам лет?
Двадцать девять. Девять из них я занимаюсь переводом.
Почему немецкий?
Немецкий пришел ко мне еще в детстве. У меня была няня, которая немного говорила по-немецки, и первая моя немецкая фраза звучала так: «Geben Sie mir bitte einen Löffel» (нем. дайте мне, пожалуйста, ложку). Особенного выбора у меня тогда не было: если бы я ее не выучила, ложку мне бы на обед не дали. Потом была школа с углубленным изучением немецкого, затем университет.
Я нисколько не жалею, что немецкий стал моим первым иностранным языком. Я люблю его за невероятную точность. Благодаря своей многосоставности немецкие слова позволяют точно описать и передать то, что ты чувствуешь или думаешь. Иногда на немецком гораздо проще выразить свои чувства, чем на русском.
Девять лет – внушительный срок для переводчика, которого награждают как дебютанта. Могли бы вы назвать переводы, которыми вы гордитесь?
На премию Гёте-института меня одновременно номинировало несколько издательств с восемью книгами. Это довольно странный случай: премия вручается молодому переводчику за лучший дебют, а меня, получается, наградили по совокупности заслуг.
Я люблю всех своих авторов и всеми ими горжусь. Были более известные имена, были менее известные. Моя первая книга вышла в 2009 году. Это был сборник рассказов «1989», для него я переводила тексты Генриха Бёлля, Макса Фриша и Инго Шульце. В прошлом году перевела роман Даниэля Кельмана «F», в конце текущего – начале следующего года в издательстве АСТ должны выйти еще два романа Кельмана в моем переводе.
Вы общаетесь с авторами, которых переводите?
Я своего рода переводчик-аутист – предпочитаю не общаться с писателями. Мне попадает в руки законченное произведение, оно именно такое, каким хотел его создать писатель. Поэтому на стадии перевода я с авторами общаюсь редко, но с удовольствием встречаюсь с ними, когда они приезжают в Россию.
Сколько вам обычно требуется времени на перевод произведения?
Это зависит от материала. Мое личное достижение – 91 тысяча знаков в сутки, но такие рекорды я ставлю нечасто. В среднем роман перевожу за месяц, хотя по контракту могу делать это в течение трех месяцев. Но если я буду заниматься только одной книгой, то умру от голода. Типичная ситуация для переводчика: пока ты работаешь над большим трудом, тебе нужно на что-то жить, поэтому ищешь параллельные задания.
Приходилось ли вам улучшать оригинальный текст?
Да. Такое бывает с переводами детской литературы. Например, издательство купило права на книгу, потому что у нее красивые картинки, но текст слишком примитивный – или, наоборот, слишком сложный для выбранного возраста. Тогда я перевожу то, что написано, и отправляю перевод с комментариями. Как правило, их принимают, и текст становится лучше. Из-за закона о защите детей от информации моим коллегам тоже приходилось кое-что «улучшать», чтобы издателю не пришлось ставить высокую возрастную маркировку.
Что значит для вас эта премия?
В России очень мало премий за литературные переводы. Помимо премии Мерк и премии Гёте-института за лучший дебют, есть еще награда Гильдии мастеров литературного перевода, но она вручается за переводы на всех языках. И нужно понимать, что хороших переводчиков у нас много, так что, если до меня когда-нибудь дойдет очередь, мне уже будет много-много лет. Поэтому моя сегодняшняя победа – это практически единственный шанс быть награжденной, единственный шанс на ближайшие пару десятилетий.
Беседовала Любава Винокурова
