Мы до сих пор не знаем, на основе каких партий будет сформировано новое федеральное правительство и кто станет канцлером. Но и от возможной коалиции «Ямайка», объединяющей союз ХДС/ХСС, «Зеленых» и СвДП, и от «Светофора», куда могут войти СДПГ, «Зеленые» и СвДП, и от всех прочих конфигураций немцы ожидают одного: чтобы новое правительство очень четко обозначило свои внешнеполитические приоритеты. Более четко, чем это было в течение 16 лет при Ангеле Меркель. Вне всякого сомнения, ей удалось, особенно в конце своего пребывания в должности канцлера, проявить себя в качестве эффективного кризисного менеджера. В это время Германия фактически утвердилась в качестве ведущей силы на европейской политической карте. Однако разработку стратегических направлений развития Европейского союза, как то перспективы общеевропейской системы безопасности, она оставила другим политикам. Например, французскому президенту Эмманюэлю Макрону. Вот только когда Макрон эти стратегии сформулировал, Меркель их просто проигнорировала. Она не высказала свою позицию по этой теме.
Даже во время избирательной кампании в бундестаг немцы в общем не видели каких-то глубоких дискуссий о международных отношениях. И в том числе поэтому так высоки ожидания в отношении нового правительства, которое должно стать более амбициозным в вопросах внешней политики, чем это было при Меркель. Это также относится к политике Германии в отношении России. Германо-российские связи имеют богатую историю. И большей частью это был конструктивный, доверительный диалог и взаимообогащающие контакты. К сожалению, ограничения на перемещения между странами, связанные с пандемией коронавируса, резко сократили возможности общения в очном формате. Этот недостаток остро ощущался в последние полтора года. Это касается и деятельности Фонда Ханнса Зайделя. Мы очень надеемся, что ослабление режима противопандемийных мер позволит в недалеком будущем вернуться к формату личных встреч.
Следующее федеральное правительство – в тесной кооперации со своими партнерами в ЕС – должно более решительно и активно работать с Россией. Речь идет не о символических жестах, а четком формулировании своих собственных интересов и позиций, представлении собственных ценностей. О расширении коммуникации с российской стороной и равноправном диалоге, в рамках которого можно донести до российских партнеров свою точку зрения. Это вовсе не означает, что такие проекты, как «Северный поток – 2», в будущем невозможны. Напротив, если они взаимовыгодны, было бы глупо от них отказываться. Однако визит в Москву в феврале этого года Верховного представителя ЕС по иностранным делам и политике безопасности Жозепа Борреля еще раз показал, что шаг навстречу и готовность к компромиссу порой воспринимается официальными лицами в России как слабость. Они с большим вниманием относятся к собеседникам, которые четко придерживаются своей линии и готовы предложить что-то конкретное. Это означает, что переговорщикам следует сначала определиться со своими сильными аргументами и только после этого садиться разговаривать с российской стороной.
В области бизнеса и торговли, науки и культуры это относительно легко. Здесь следующее федеральное правительство просто не должно прерывать разговор, конструктивный диалог следует в любом случае продолжать, пока российская сторона остается в этом заинтересованной. И в области энергетики и защиты климата, несмотря на все различия и разброс мнений – который, нужно признать, наблюдается также внутри Германии и внутри России – у нас есть много общих интересов.
Однако помимо этого, России и Германии, а также России и ЕС стоит более активно обсуждать политические проблемы и темы безопасности в Европе. Это поможет избежать военных эскалаций, угроза возникновения которых повышается в свете прекращения действия соглашений о разоружении и отказа от их продления, а также из-за шаткости общеевропейской архитектуры безопасности. В то время как американский президент Джо Байден встречался в июне в Женеве со своим российским коллегой Владимиром Путиным, чтобы обсудить как раз политику безопасности, страны ЕС еще не согласовали между собой общую стратегию в этом вопросе. Германия и ЕС должны в конце концов начать действовать, а не просто реагировать на происходящее в области безопасности и внешней политики.
Это тем более важно, потому что конфликты на территории Украины и на Ближнем Востоке вряд ли могут быть разрешены без участия Москвы – особенно с учетом наблюдаемого сегодня нежелания США помогать в разрешении конфликтов во всем мире и в поисках вариантов выхода из кризиса, устраивающих всех их участников. О ситуации можно сказать другими словами: Россия, решительно претворяя в жизнь свою политику, основанную на четком понимании внешнеполитических целей, постоянно ставит очень медленно функционирующий Запад перед свершившимися фактами. Еще один козырь в рукаве России – право вето в Совете Безопасности ООН.
Именно поэтому Москва должна стать частью решения. Поэтому так важно, чтобы новое федеральное правительство четко формулировало и представляло российским партнерам собственное видение проблем. Нужно, чтобы оно ясно определило внешнеполитические цели и согласовало с другими партнерами по ЕС общие стратегии и позиции в области безопасности. Это, разумеется, задача не из легких. Но только решив это, страны ЕС смогут солидарно выступить в конструктивном диалоге с Россией, который необходимо как можно скорее перезапустить. Это позволило бы решить многие конфликты по всему миру. И этим бы новое федеральное правительство доказало, что оно серьезно относится к запросу общества на ясность и определенность в области внешней политики.
Справка
Ян Дрезель / Фотография Юлианы Мартенс
Ян Дрезель с 2016 года руководит московским представительством Фонда Ханнса Зайделя. До этого 13 лет работал в компаниях частного сектора, в том числе и связанных с Россией. Он отвечал за создание всемирной сети торговых представителей и дистрибьюторов. В Москве с начала 2015 года до конца 2016 года возглавлял немецкое отделение российской юридической фирмы, специализирующейся в области коммерческого права.
