Немец с преимуществами

Футбольная звезда Месут Озиль, заявивший о расистских настроениях части немецкого общества, открыл таким образом дискуссию о бытовом расизме, не всегда связанном с цветом кожи или вероисповеданием. Российский немец, веб-дизайнер из Ганновера Владислав Миллер рассказал «МНГ» об опыте взросления в Германии.

Владислав Миллер (29 лет) старается проще смотреть на вещи / Из личного архива

У меня русское имя, но я говорю на немецком без акцента. Это смущает людей и они спрашивают: «Откуда ты?». Отвечаю: «Я родился в Комсомольске-на -Амуре, но моя семья в начале 90-х переехала в Германию». Иногда следует вопрос: «Что ты думаешь о Путине?». Обычно я пытаюсь дистанцироваться, не отвечать, удивляя своим поведением собеседников.

Владислав, а не лаваш

В школе среди Якобов и Томасов мое имя казалось мне неприятным. У меня было чувство, что со мной обращаются как-то по-другому. Меня называли «Вальдеслаусом» или давали кличку «лаваш» (прим. в нем. лаваш звучит, как Fladenbrot, что созвучно с именем Владислав). Позже я представлялся всем Михаэлем, чтобы избежать подобных ситуаций.
Я никогда не был замкнутым ребенком, но одно время у меня были только русские друзья, я с ними лучше ладил. Пока мы играли, наши матери лепили пельмени. В гостях у русскоязычных семей я чувствовал себя как дома. А когда бывал в немецких семьях мне говорили: «Мы будем сейчас обедать, ты должен уйти». И я уходил. Я думаю, что если бы постарался, то мог бы найти контакт с другими детьми, но я не видел в этом необходимости. Другие не делали ничего плохого, просто как-то дружба не складывалась. Зачем было принуждать друг друга? С другой стороны, я с удовольствием приводил немецких знакомых к нам домой и с гордостью показывал им наш мир. Им нравилось, они хвалили все, что видели, чувствовали себя комфортно.

Без злого умысла

В училище мой преподаватель как-то спросил, не хочу ли я вернуться на родину, что, наверное, по его мнению, было бы лучше сделать. И поставил мне плохую оценку.
После этого эпизода я редко переживал какие-то моменты, связанные с расизмом. Были мелочи, которые я в общем-то не воспринимаю как ксенофобские выпады. Например, когда мне делают комплименты по поводу моего хорошего немецкого. Это говорится неосознанно. Что-то подобное, неуместное, можно сказать и в общении с инвалидами. Здесь нет злого умысла.

Многие люди с миграционным прошлым рассказывают о том, как с ними плохо обращались. Я вижу это так: если я не могу снять квартиру или не могу пройти на какую-то дискотеку из-за того, что меня зовут Владислав, то, ну и ладно, пусть так и будет. Я не хочу иметь ничего общего с людьми, которые устанавливают запреты и несправедливые правила.

Чужие среди своих

Для немцев мы просто русские. Моим родителям тяжелее, чем мне, выбраться из этого клише. Некоторые видят в них только иностранцев, которые не хотят интегрироваться и не очень хорошо говорят по-немецки. Мои родители очень «западные», поэтому и в России их считали не такими как другие, они были там немцами. Это сложно объяснить.
Если говорить о моей идентичности, я бы не назвал себя русским или, как принято говорить, российским немцем. Я вижу себя просто немцем с преимуществами, которые дает мне мой кругозор, мой опыт. Я знаю, что у медали две стороны. Я бы никогда не позволил себе какие-то ксенофобские выражения. Мне немного мешает при знакомстве с людьми то, что я должен пять раз произнести свое имя, чтобы они запомнили. Но ничего, когда-нибудь это будет получаться с первого раза.

Записала Эмели Шаллес

Tolles Diktat 2024
 
Подписаться на Московскую немецкую газету

    e-mail (обязательно)