Течет река Волга… Историю немецкого Поволжья теперь можно послушать / Артем Нойер
Гостями Мартины Видеманн в студии на Новом Арбате в Москве – общественников, редакторов СМИ российских немцев, бизнесменов, деятелей культуры, многие из которых сами немецкой национальности. Получившиеся беседы легли в основу 12 подкастов «Немецкое Поволжье. Неоконченная летопись», размещавшихся на портале RusDeutsch с октября по март. Из этих 30-минутных передач, как из пазлов, можно сложить общую картинку истории и сегодняшней жизни российских немцев. Публикуем отрывок из беседы с профессором Татьяной Иларионовой.
МСНК
Персона
Татьяна Иларионова, доктор философских наук, профессор Российской академии госслужбы при Президенте РФ, генеральный директор Института энергии знаний, начинала свою трудовую деятельность в конце 1970-х журналистом газеты советских немцев Neues Leben. В радиопередаче из серии «Немецкое Поволжье» она вспоминает о своей работе в эпоху перестройки, командировках в места компактного поселения российских немцев, а также о письмах, которые получала редакция газеты Neues Leben. Татьяна Иларионова отобрала из тысяч писем около ста, которые вошли в ее книгу «Судьба российских немцев: коллективная исповедь в письмах». Отрывки из них также звучат в радиопередаче.
Какой в послевоенной Германии была политика по отношению к российским немцам?
Политика Федеративной Республики Германия была направлена на решение проблемы российских немцев. Когда в 1955 году канцлер Конрад Аденауэр приехал в Москву, он прежде всего на переговорах с Хрущевым и Булганиным попросил освободить немцев, которые насильно удерживались в России.
Речь шла о военнопленных?
Нет, это не так. Он ни разу не говорил о военнопленных. Он говорил только о немцах, которые насильно удерживались в Советском Союзе. А Хрущев ему говорит: «Вы имеете в виду военнопленных? У нас только 9 тыс. военнопленных. Не больше. И это не просто военнопленные. Это осужденные военные преступники». И Аденауэр говорит, что он получил более сотни тысяч писем от немцев, которые хотят переселиться в Германию. Разрешите этим людям поехать в Германию. Это будет означать, я практически цитирую, что война завершена. В итоге в 1958 году в Бонне был подписан договор, и устно была достигнута договоренность о воссоединении семей. Это была сделка двух правительств.
Немцы смогли тогда выехать?
Часть немцев, не очень большая, которая подтвердила свое гражданство Германии, получила такую возможность. Например, некоторые немцы сохранили паспорта, подтверждающие, что они были гражданами Германии еще до революции. Была группа так называемых украинских немцев, которые в годы войны были переселены в рейх как фольскдойче. Они получили гражданство, но потом были репатриированы. Были и балтийские немцы, жившие раньше в независимой Эстонии или Латвии. Их тоже было не очень много. И были поволжские немцы, которые никогда не имели немецкие паспорта. Они были настоящими советскими гражданами. Однако статья 116 Основного закона ФРГ гласит, что все немцы, даже если они никогда не были в Германии, могут быть признаны гражданами страны. И для поволжских немцев это был шанс переехать в Германию.
Но советские немцы не имели семей в Германии. С кем им было воссоединяться?
У некоторых репатриированных в Германии остались родственники, которые попали в американскую зону. И они писали в посольство Германии и просили дать им разрешение на переезд. Конрад Аденауэр подготовился к поездке в Москву и начал с письма одной матери, сын которой оставался в советском плену. Там были такие слова, которые не могли его не тронуть, и он вник во всю эту историю.
Это все послевоенная история. Я понимаю, что были люди, которые с радостью уезжали. Но я остаюсь при своем мнении: эмиграция стала трагедией для российских немцев – народа многонационального государства. Что побуждает немцев оставаться здесь?
Многое еще не изучено. В 1960-х не только в Советском Союзе, но и во многих других странах был тренд: смешанные браки. И многие российские немцы также начинают заключать смешанные браки. Было много ассимилированных немцев, приехавших в города из колхозов и деревень, получивших образование. Они пустили корни в советском обществе, и эти социальные контакты стали препятствием к переселению. Прежде всего такие люди, признанные здесь, остались в России. Когда началось переселение, в первую очередь переселялись те немцы, которые жили компактно. Например, компактные поселения немцев в Оренбургской области, в Переволоцком или Александровском районах, были огромными: по 3–5 тыс. человек. Переехала одна семья – через три года село пустое. Миграция – это не решение отдельных людей. Это социальная психология, болезнь. Если мы посмотрим на карту, откуда именно начали переселяться люди, то увидим, что именно из мест компактного проживания. Один сосед говорит другому: моему сыну повезло, он нашел хорошую работу, у него машина, дом. Всё! Село пустое.
Те, что жили сами по себе, либо позже переезжали, либо вообще не переезжали. А были другие причины, побуждавшие переселяться?
Конечно, это стремление жить лучше. Вспомним экономические условия в начале 1990-х. Это просто катастрофа. И конечно, экономические причины для сотен тысяч немцев сыграли огромную роль.
Перевод на русский – Ольга Силантьева
