С какого момента ваша должность так называется?
Мы занялись темой санкций против российских граждан и компаний сразу же, как только санкции со стороны США, ЕС и Канады были введены, то есть, с марта 2014 года. Первые отчеты мы делали для наших внутренних целей, чтобы сотрудники, занимающиеся работой с клиентами, были в курсе последних ограничений. Однако очень быстро – буквально в течение пары недель – мы поняли, что эта информация должна регулярно распространяться и среди наших клиентов. Будучи руководителем направления по связям с общественностью, я готовил соответствующие информационные письма. А когда стало ясно, что санкции – это надолго, было решено формально закрепить за мной и мой новый статус. Теперь я совмещаю обе должности, что достаточно удобно, поскольку многие запросы СМИ в последний год касались именно санкционного консультирования.
Кто ваши клиенты?
В первую очередь это европейские и американские компании. Дело в том, что и европейские, и американские санкции требуют от компаний, зарегистрированных в этих странах, соблюдать санкции, даже если сама сделка происходит за рубежом.
С какими вопросами они обращаются?
Чаще всего клиенты просят проверить статус российского контрагента – не находится ли данная компания в санкционном списке прямо и не связана ли она как-то косвенно с компанией или физическим лицом из списка. В таком случае мы проверяем структуру собственности компаний-контрагентов с помощью нашей поисковой программы и показываем результаты клиенту. Еще один стандартный вопрос, который нам задают, – можно ли экспортировать в Россию тот или иной товар. Здесь ситуации бывают разные, и часто мы перенаправляем клиентов в национальные органы по надзору за экспортом, которые могут выдавать подобные экспортные заключения. Ведь все равно при вывозе товара такое заключение потребуется.
Кроме того, многие компании хотят перестраховаться. Например, часто немецкая компания, у которой значительная часть бизнеса приходится на США, хочет проверить, нет ли среди ее клиентов в России фигурантов американского списка – просто чтобы избежать возможных репутационных рисков при общении с американскими клиентами. Но иногда обращаются и российские компании. Например, один клиент хотел получить от нас заключение о том, что он не находится под санкциями, – чтобы предъявить это заключение европейскому банку, не пропускавшему его платеж, предназначенный европейскому партнеру.
До конца ли уже понятно, кто может пострадать при заключении сделок с людьми или организациями, попавшими под санкции?
Нарушить положения санкции могут только те лица, которые относятся к категориям, прямо указанным в тексте санкционных постановлений. Например, зарегистрированные в Европе компании обязаны соблюдать европейские санкции, а российские дочки европейских компаний – уже нет. Отдельный вопрос часто возникает у генеральных директоров российских дочек, если эти директора – граждане ЕС. Могут ли они, находясь на территории России и выступая от имени российской компании, подписывать договор с компанией из санкционного списка? Например, немецкое толкование этой ситуации таково, что гражданин Германии, выступающий генеральным директором, то есть единоличным исполнительным органом российского юридического лица, не нарушает санкций, если, действуя в интересах и от лица своей компании, он подписывает договор с российской санкционированной компанией. В случае с американскими гражданами все сложнее, так как санкции США имеют экстерриториальную природу, в отличие от европейских.
Были ли среди ваших клиентов те, кто имел дело с компаниями в Крыму, и после присоединения его затронули санкции?
В случае с Крымом имеется целый букет санкций. Во-первых, там есть ряд компаний и лиц, которым нельзя предоставлять никаких экономических ресурсов. Это, например, Керченская переправа или винная компания «Массандра». Во-вторых, из Крыма нельзя вывозить в ЕС товары, если этот экспорт не оформлен надлежащим образом украинскими властями. В-третьих, нельзя осуществлять поддержку – финансовую, консультационную, либо в виде предоставления товаров и других услуг – энергетической, транспортной, телекоммуникационной отраслям в Крыму, а также компаниям, занимающимся добычей полезных ископаемых там. И, наконец, нельзя инвестировать в Крым, включая не только покупку компаний, но и увеличение капитала уже существующих компаний. Это накладывает серьезные ограничения на деятельность компаний на полуострове. Особенно сложная ситуация у тех, которые уже имели представительства или собственность в Крыму и теперь вынуждены решать, что с этим дальше делать. В таком случае компаниям нужно тщательно подумать, как именно они могут продолжать вести свой бизнес и с какими рисками они при этом сталкиваются.
Были ли уже случаи нарушения санкционных требований?
Пока никаких громких дел не было. Как часто бывает с другими санкциями, между моментами нарушения их и привлечения компании или лиц к ответственности проходит не один год. Поэтому, если будут какие-то громкие дела, мы узнаем об этом только через пару лет.
Никто не рассчитывает, что санкции в ближайшее время снимут?
Вопрос отмены санкций – политический, и здесь сложно делать какие-то прогнозы. Однако наш опыт говорит, что, будучи однажды введенными, санкции сохраняются долго – сравните хотя бы ситуацию с санкциями в отношении Кубы, Северной Кореи или Ирана. Все эти санкционные регулирования имеют историю в десятки лет.
Беседовала Юлия Ларина
