Генеральный директор шопинг-клуба KupiVIP.ru Оскар Хартманн / KupiVIP.ru
Ты открыл офис в Лефортово, исторической немецкой слободе. Это как-то связано с твоими историческими корнями?
Разумеется, нет (улыбается). Изначально мы были в другом месте, решили расширяться, но предыдущий арендодатель не выполнил обещаний. Нам срочно был нужен новый офис. До нас здесь находился офис «Яндекса». Они как раз переехали на новое место. Здесь все было готово – и ремонт, и инфраструктура. Мы подключили компьютеры и сразу приступили к работе.
Расскажи о себе. Где ты родился и вырос?
В Джамбуле, это в Казахстане, а вырос в деревне Кактерек, у бабушки. До четырех лет я говорил только по-немецки, потом пошел в русский садик, где выучил русский язык. Я прожил там до семи лет. А в 1989 году моя семья переехала в Германию.
Твоим родителям удалось «найти себя» в Германии?
Моя мама всю жизнь преподает. Она профессор русского языка и литературы, а отец – инженер, всю жизнь проработал директором логистических компаний. В Германии им пришлось начинать «с нуля»: они как все учили язык, подрабатывали, но потом быстро выросли до хороших должностей. Мне было проще, я лучше знал язык и сразу пошел в немецкую школу.
Когда ты понял, что хочешь стать предпринимателем?
В 12-м классе я на год поехал учиться в Америку. Жизнь в другой стране всегда открывает глаза на мир. В Америке хорошо поставлена образовательная система: она нацелена на выявление талантов, помогает нащупать сильные стороны ученика и двигаться вверх. Меня увидели в физике, я выиграл научный конкурс, что дало мне уверенность в себе. А потом я осознал, что ничем не хуже, чем другие успешные люди, и принял решение тоже стать таким. Еще я перенял новые, чистые, хорошие убеждения: «Если будешь много работать, станешь успешным». Это на первый взгляд кажется, что они детские. Но они работают. Мне тогда было 17 лет.
Тебя не пугала мысль, что ты станешь жестким предпринимателем, «акулой бизнеса»?
В США я впервые увидел, что можно быть успешным и добрым одновременно. До этого я мыслил как многие переселенцы: есть мы, хорошие бедные, и они, чужие богатые. Там я встретил людей, которые хорошо живут и все делают по совести. В Германию я вернулся другим человеком и начал мечтать о карьере физика. У меня появилась новая установка: чтобы быть по-настоящему успешным, надо создавать компании. И я увидел много бизнес-идей, которые существовали в США, но которых не было в Германии.
И ты решил перенести их на немецкую почву?
Да, в 2001 году я создал маленькую интернет-компанию по продаже спортивного питания через интернет и параллельно учился в технической гимназии.
Ты учился в США, создал компанию в Германии. Как же ты очутился в России?
Я собирался изучать медицинскую технику в университете, заниматься разработками медоборудования. Поэтому после школы, вместо военной, я пошел на «социальную мирную службу» (Sozialer Friedensdienst), которая направляла добровольцев в российские больницы. Так я устроился на год медбратом в РДКБ, Российскую детскую клиническую больницу на Ленинском проспекте в Москве, работал в онкологическом отделении, где лежали 27 детишек с раком крови. Мы были как маленькая семья.
Как этот опыт повлиял на тебя?
Именно в больнице я осознал, что все люди на руководящих постах, как и в любой другой отрасли, решают не медицинские, а в конечном итоге экономические вопросы – бюджет, планирование, окупаемость, целесообразность, ищут компромиссы. Наш главврач был замечательным человеком, но ему приходилось постоянно решать очень непростые вопросы, принимать ответственные решения: например, как распределить бюджет – сделать ремонт фасада или купить новую машину для реанимации? Поэтому по возвращении в Германию я поступил в немецкую бизнес-школу WHU.
Ты провел год в России, вернулся в Германию, получил высшее образование, а в 2007 году переехал обратно в Россию, чтобы построить здесь бизнес. Разве со своим образованием ты не мог построить его в Германии или в Америке?
Сложный вопрос. Когда люди анализируют свою жизнь, они выделяют в ней знаковые моменты, а потом пытаются соединить их в логическую цепочку. Но обычно все не так логично: переехать в Россию и жить здесь – это мое чисто эмоциональное решение, связанное с внутренним миром, а не с финансовыми расчетами. Я переехал в Россию, потому что здесь я всегда был счастлив – моя жена русская. А еще мне хотелось повторить свой прошлый успех в Москве.
Как тебя встретил этот город?
Я приехал в Москву, снял однокомнатную квартиру у Даниловского рынка за 27 тысяч рублей и начал искать свою бизнес-идею: многого из того, что уже работало на европейском и американском интернет-рынках, в России еще не было. Я остановился на закрытом шопинг-клубе моды. Тогда в России толком не было интернет-магазинов такого направления, а ведь это самый крупный сегмент электронной коммерции! Мне быстро удалось найти инвесторов и приступить к делу.
По сути, ты скопировал идею успешного бизнеса и внедрил ее в России. Ты не опасался, что на российском рынке она не приживется?
Многие думают: «Что русскому хорошо, то немцу смерть», и наоборот. Но это не так. Чего хотят люди, когда выбирают банк в Росии? Отличаются ли их желания от клиентов банков в Германии? Нет, потому что все они хотят иметь статус, уверенность, развитие, рост, образование. Базовые потребности людей по всему миру одинаковы. Но у многих российских предпринимателей – и, к сожалению, у многих политиков тоже – существует убеждение, что если что-то работает там, оно на сто процентов не будет работать здесь. Их базовая установка: Россия – фундаментально другая страна, где не действуют законы природы. Из-за этого заблуждения здесь не внедряются лучшие практики других стран.
Так же и с моим бизнесом: шопинг-клубы были очень популярны по всему миру. Во всех странах эта бизнес-модель работала. Мне показалось, что это самая большая возможность, которую я когда-либо видел, и в этот момент я прямо-таки почувствовал себя старателем, который нащупал золотую жилу.
Когда ты понял, что твой бизнес состоялся?
Мы запустились и сразу начали продавать все, что угодно, – даже коньки, часы и футболки. Первый сигнал, что эта бизнес-модель хорошая, мы получили, когда сделали 60 продаж за одну акцию. Мне друзья рассказывали: «У нас есть знакомый в Германии, который делает на своем русском магазине пять тысяч евро в месяц, а ты на одной акции делаешь пять тысяч евро».
Когда пошел деловой «драйв», что тебе нравилось больше всего?
Мне нравилось все – что это мода, что это фирменные вещи, что эти вещи можно предложить с большой скидкой. Тогда же не было скидок в России! Считалось, что хорошее должно стоить много, а если товар продается со скидкой, то он некачественный. В Америке 70 процентов рынка на скидке живет. Нужно было просто создать новую ценность для российских потребителей.
Насколько сложно было создавать бизнес в России?
Намного проще, чем на Западе. В России ты договорился, и можно приступать к работе. Некоторые вещи работают легче, многие проблемы решаются проще. Россия – страна с большой экономикой и хорошими клиентами. Люди в России всегда жалуются, сравнивая российский рынок с Германией и Америкой. Да, есть Германия, есть и Америка, но есть еще 180 стран, в которых вести дела намного сложнее. А Россия входит в число мировых лидеров.
Коррупция, взятки, угрозы – приходилось ли тебе сталкиваться с этим?
Самые большие угрозы идут изнутри компании, когда твои сотрудники пытаются сделать «свой» бизнес на отработанных схемах. Ни вымогательств, ни административных барьеров я здесь не встречал. Закон в России работает. Он не работает только для тех, кто вне закона.
Какие самые сложные задачи стоят перед бизнесом в России?
Первая – кадры, вторая – более суровый рынок. В Нью-Йорке или в Берлине бизнесмены могут быть очень разными, могут быть голубыми с сиреневыми волосами, худыми российскими немцами или веселыми турками. Российские бизнесмены очень похожи: это такие серьезные типажи с хваткой – выносливые, сильные люди, готовые бороться и терпеть. И еще в России ты ежедневно сталкиваешься с большим количеством маленьких проблем, которых на других рынках не существует, и их преодоление требует повышенных ресурсов. Иногда кажется, что трудно остаться добрым человеком (смеется).
Российская экономика всецело зависит от природных ресурсов. Ты веришь в возможность ее диверсификации?
Это очень медленный процесс. Сейчас более прибыльно для страны продавать ресурсы. И пока это будет прибыльным, о настоящей диверсификации речи быть не может. Недостаточно, чтобы государство объявило курс на диверсификацию. Это вопрос денежных потоков. Диверсификация придет, когда продавать нефть с газом станет менее прибыльно. В России много богатств и большой потребительский рынок. Не думаю, что в таких условиях страна станет центром мирового производства.
Чувствуешь ли ты как предприниматель активную поддержку государства?
Что должно делать государство, чтобы активно поддерживать бизнес? Раздавать чемоданы с деньгами? Нет. В России работают законы, налоговое бремя низкое, уровень образования высокий. У нас даже на складе люди с высшим образованием работают, очень хорошие сотрудники. Государство со своими обязанностями вполне справляется. А мне всегда без проблем дают визу.
Но есть же что-то, за что государство нужно поругать? В России так принято…
Государство должно более активно внедрять рабочую идеологию, чтобы больше людей поверили в работу, и развивать предпринимательство.
Ты считаешь, что русские не любят работать?
Вот простой пример. Недавно я был на Алтае, в деревне с 2000 жителей. Классический сельский российский пейзаж: кругом грязь, кривые заборы, покосившиеся дома, крыши проваливаются, дома заливает, внутри мусор. Люди живут как бомжи. Среди местных есть один нормальный мужик, который не хочет жить в разрухе. Он построил нормальный, хороший дом. Как ты думаешь, как к нему относятся?
С завистью?
Он считается первым дураком на деревне. Его уже трижды побили. Почему? Потому что жены других мужиков ставят его им в пример: «Ты вот, Вася, лежишь, ничего не делаешь, а Дима тем временем баню строит». Васе это надоело слушать, и он вместо того, чтобы баню построить, пошел и Диму поколотил, чтобы тот лишний раз не высовывался.
Ключевой вопрос – что делать?
Развивать в людях понимание, что нужно добросовестно работать. В этой алтайской деревне, например, растут кедровые леса, из них можно получать орехи и масло. Немцы давно бы уже организовали там производство. Но у местных главная цель – насобирать побольше шишек, сдать их на переработку, а на полученные деньги жить до следующего сезона и ничего не делать. Получается, в стране есть куча работы, которую никто не делает, и есть все необходимые ресурсы, которыми никто не пользуется.
Что же тебе в России нравится?
Больше всего мне нравится, что здесь постепенно все улучшается, в том числе и менталитет, и отношение к работе. Рассуждая глобально, всегда есть за что покритиковать государство. Но нужно его за что-то и похвалить.
Последние шесть лет я живу в очень безопасной, стабильной стране. Один мой друг решил открыть бизнес в Сирии. Тогда там тоже была благоприятная конъюнктура, хорошие возможности. Посмотри, что там сегодня происходит! И так в очень многих странах мира. Нет базового уровня безопасности, нет многих условий, которые есть здесь. И люди в тех странах переходят в режим выживания. В России, к счастью, люди прошли режим выживания и перешли в режим жизни. Это нужно ценить.
Какой у тебя статус в компании? Не думаешь ли о том, чтобы сменить его и уйти на покой?
Моя должность в компании – генеральный директор, и я не собираюсь его менять. Сейчас популярно быть президентом, потому что генеральный директор – это дурак, который пашет (смеется).
В Европе такого нет. Очень многие владельцы бизнеса навсегда остаются генеральными директорами, всю жизнь оперативно управляя компанией. Я хочу, чтобы мое дело было успешным. Если для этого рано или поздно придется поменять статус, я его поменяю. Главное, чтобы фирма жила и развивалась самостоятельно.
Какова твоя следующая цель?
Я люблю предпринимательство, и моя мечта – создавать бизнес и ценности. Продукты, которые люди смогут использовать. И я собираюсь быть деятельным как минимум ближайшие пятнадцать лет.
Интервью вел Алексей Кнельц
