Участников международного лагеря можно узнать по фирменным банданам / Батанай Шаму
Ольга Силантьева
На входе в один из корпусов подмосковной базы отдыха, на территории которой организован международный детский этнокультурный лагерь для российских немцев, висят плакаты с изображением немецких национальных костюмов. Подписи на немецком подсказывают, как называются предметы одежды. За две недели, что длится смена, даже без зубрежки можно запомнить, что Schürze – это фартук, а Hosenträger – подтяжки. Плакаты, стенгазеты, баннеры на немецком развешены повсюду. В лагере постарались создать языковую среду.
Окунувшиеся в нее ребята учат немецкий на трехчасовых языковых занятиях, слышат его на занятиях тематических – по истории и культуре российских немцев, страноведению – знакомству с Германией, в кружках, даже таких модных, как скрапбукинг и квиллинг (разновидностях рукоделия). Язык используется на вечерних мероприятиях, в этнопаузах, на прогулках – в речевках и кричалках. На немецком говорят не только учителя и языковой ассистент из Германии, им владеют даже вожатые. Так было не всегда.
«То, что я вижу здесь, меня радует. Мы отмечаем усиление языковой составляющей», – говорит Екатерина Церр из Немецкого общества по международному сотрудничеству (GIZ), проводящего по поручению правительства Германии мониторинг проектной работы органов самоорганизации. Также считает и проект-менеджер Международного союза немецкой культуры (МСНК), отвечающая за мониторинг региональных лагерей, Ирина Пинчук: «Уровень проведения языковых лагерей за последние годы сильно вырос. И это несмотря на то, что создавать и поддерживать языковую среду становится сложнее: все больше детей приезжают в лагеря с нулевыми знаниями немецкого. Педагоги объясняют это тем, что сокращаются часы его преподавания в школе».
Преобладающее большинство ребят в подмосковном лагере, в который попали в основном победители олимпиад и конкурсов, знают язык на уровне элементарного владения, то есть А1 – А2.
Маша Гарвардт приехала в лагерь из Котласа. Она учит язык с раннего детства. Занимается и с репетитором, и в русско-немецком центре, а вот учить язык в школе их маленького городка возможности нет. В лагере по результатам тестирования Маша попала в группу А2. На том же уровне знает язык и Влад Гамов из села Цветнополье Азовского немецкого национального района. «В группе мне трудновато», – признается он, хотя язык начал учить еще в детском саду, потом изучал его четыре года в школе и ходит на дополнительные занятия. На вопрос, что больше всего нравится в лагере, отвечает: «Конечно, немецкий! Я пою песни на немецком, знаю припевы многих из тех, что мы здесь разучиваем. Я хотел бы почаще общаться со своим двоюродным братом, который живет в Германии. Жаль, что мы редко это делаем. И разница во времени большая, да и интересы разные».
Катя Гасс из соседнего села Сереброполье тоже неплохо (на все том же А2) знает немецкий. Девушка говорит на нем дома: папа, бабушка с дедушкой общаются между собой на диалекте немецкого. Ее подруга Маша Бритц, тоже из Омской области, напротив, единственный носитель языка в семье, учит его в школе: «Родители много работают, у них нет сил на изучение немецкого». У каждого ребенка – своя история, свое отношение к языку предков.
Почти все дети не первый раз участвуют в подобных проектах и приезжают в лагерь подготовленными. «Ребята, посещающие центры встреч, в лагере выделяются на фоне тех, кто изучает язык только в школе», – говорит преподаватель немецкого Евгения Коппель из Коломны. Знают они и историю российских немцев. И дату манифеста Екатерины II, на основании которого немцы переехали в Россию, называют и даже дарованные им согласно этому манифесту привилегии перечисляют правильно. Старший вожатый Виктор Хохлов из Сыктывкара уверяет: «90% детей – в теме. Они разбираются в основных понятиях самоорганизации, знают историю российских немцев и немецкую кухню, а также издания – и «Московскую немецкую газету» и Schrumdirum».
В 1996-м, когда были организованы первые языковые лагеря для российских немцев, сами педагоги едва знали основные даты истории немецкого этноса в России, вечерние мероприятия никто в национальных костюмах не проводил, отрядам не давали задание составить фотоисторию о брецеле или баварских кожаных брюках, написать статью для журнала Schrumdirum. С тех пор распорядок дня в лагере не изменился, занятия – те же, даже кричалки остались прежними, и тем не менее лагеря стали другими. Самое главное: они теперь не просто языковые, но и этнокультурные.
Уже несколько лет команды педагогов и вожатых проходят многоступенчатую подготовку к летнему сезону – с тем, чтобы лагерь, к примеру в Восточной Сибири, по уровню проведения не уступал столичному. Кроме того, в этом году все детские и молодежные лагеря для российских немцев (а не только федеральные, которые организует непосредственно МСНК) использовали общую символику. Все дети получили фирменные блокноты и карты участников. Лагеря украсили единые флаги и карты, на которых обозначены населенные пункты, проводящие этим летом подобные языковые смены. Дети понимают, что являются участниками одного большого, всероссийского проекта.
Детали
На контроле
С 2013 года обязательным условием реализации Программы поддержки немецкого меньшинства в РФ стал «систематический контроль успешности», то есть мониторинг проектной деятельности. Его проводят МСНК и Немецкое общество по международному сотрудничеству (GIZ). В июле на портале RusDeutsch были опубликованы первые результаты совместного контроля. Общественности были представлены пока только результаты мониторинга этнокультурных лагерей прошлого года. Подробности – в разделе «Мониторинг» портала.
