Что осталось после бури

В преддверии прошедшего «Петербургского диалога» эксперты возмущались: безрезультатен, не эффективен. Одним из тех политиков, которые высказались особенно резко, был Андреас Шоккенхофф, уполномоченный правительства ФРГ по вопросам сотрудничества с Россией. Сегодня он отвечает на вопросы MDZ — о будущем международного форума, о правильном обхождении с Россией и о критике в свой адрес.

Господин Шоккенхофф, «Петербургский диалог» призван способствовать взаимопониманию гражданских обществ России и Германии. Как руководитель рабочей группы «Гражданское общество» с германской стороны вы являетесь депутатом бундестага. Где заканчивается политика и начинается гражданское общество?

Я депутат, и поэтому, конечно, не являюсь типичным представителем гражданского общества, но моя задача как координатора по сотрудничеству между российским и германским обществом состоит в том, чтобы поддерживать диалог между гражданами России и Германии. Гражданское общество, особенно в России, развивается очень динамично. Поэтому «Петербургский диалог» должен создавать механизмы для обмена участников. Иначе существует риск, что в форуме будут участвовать одни и те же лица, преимущественно политики и функционеры.

Неужели для того чтобы решить эту проблему, надо полностью отказаться от участия политиков?

Нет, ведь важно и то, чтобы форум стал связующим звеном между политикой и гражданским обществом. Именно от гражданского общества должны исходить инициативы и требования. Но необходимо найти правильный баланс и периодически обновлять состав участников. В прошлом году заинтересованные молодые люди из России и Германии впервые смогли подать заявки на участие в «Петербургском диалоге». Этих участников, а двое из них участвовали в моей рабочей группе, я воспринял как настоящее обогащение состоявшейся дискуссии.

«Петербургский диалог» был создан бывшим канцлером ФРГ Герхардом Шрёдером и президентом РФ Владимиром Путиным. Насколько велика опасность, что диалог является лишь отражением политики Германии в отношении России и российской политики в отношении Германии?

Диалог должен представлять собой платформу для свободного, не управляемого государством обмена между гражданскими обществами. До сих пор он проходил параллельно с межгосударственными консультациями. На заключительный пленум, разумеется, приглашались президент России и канцлер Германии. Однако «Петербургский диалог» должен оставаться самостоятельным. Это касается тематики, а также времени и места проведения диалога. Проходящие одновременно межгосударственные консультации приводят к тому, что на передний план выходят такие темы как процесс над Pussy Riot. А, например, вопрос российско-германского школьного обмена остается недостаточно рассмотренным. Интерес СМИ тоже пошел форуму на пользу. То, что там обсуждаются актуальные темы, заложено в природе вещей. Но именно от участников форума зависит, какие именно темы необходимо обсудить и какие акценты поставить.

В преддверии последнего «Петербургского диалога» раздавалась критика, прежде всего в связи с тем, что он не работает. Рабочая группа «Гражданское общество» разработала и приняла резолюцию. Насколько действенна эта резолюция?

Долгосрочный эффект невозможно измерить целевой отметкой. Но все же наша резолюция вызвала интерес, и мы согласовали конкретные проекты, которые собираемся разрабатывать. Мы также хотим усилить работу рабочей группы между ежегодными пленарными заседаниями и сделать ее непрерывной.

На подиумных дискуссиях, где обсуждаются российско-германские отношения, часто получается следующий «расклад»: немецкие участники критикуют или вносят предло- жения, российские — отбиваются от критики или принимают предложения, но в любом случае занимают оборонительную позицию. Насколько эта ситуация может быть перенесена на «Петербургский диалог»?

По крайней мере, в моей рабочей группе я такого не видел. От российского сопредседателя Михаила Федотова и назначенных им российских участников поступило много идей и предложений. Это действительно была встреча на равных. От представителей других групп я слышал такие же отзывы.

При этом речь наверняка шла о предложениях для России. Но ведь и немцы могут чему-то поучиться у русских?

Важно не то, кто чему у кого учится. Скорее важно вместе подумать о том, как нам творчески создавать будущее. Ведь польза от диалога гражданских обществ состоит в том, что мы не противостоим друг другу, а разрабатываем план совместных действий.

Но ведь в рабочей группе «Гражданское общество» были моменты, когда российские участники говорили: «Измените в Германии то или это»?

В этот раз мы интенсивно занимались рамочными условиями работы на общественных началах. При этом в центре внимания находилось законодательство России.

Вы сказали такую фразу: «Не хочу, чтобы считали, что я кого-то поучаю». Сложно ли вам удерживаться от назиданий?

Это совершенно несложно. Это – способность воспринимать критику. Если подумать, сколько сегодня в Греции или Португалии говорят о госпоже Меркель, или как жестко мы иногда обсуждаем с французами политику стабилизации евро, то становится понятно, что в рамках партнерства можно говорить откровенно, не боясь, что это будет расценено как вмешательство. И если мы воспринимаем Россию как партнера, то нам приходится делать откровенно критические замечания.

Некоторые решения российских властей вы охарактеризовали как паранойю.

Да, действительно. Если любая деятельность неправительственных организаций считается подрывной, то, по моему мнению, это паранойя.

Если партнер несколько обостренно реагирует на критику, не лучше ли действовать осторожнее?

Нет. Всегда лучше говорить друг с другом, чем друг о друге. И, кроме того: моя критика вызвана заинтересованностью в России. Речь не идет о нападках на Россию. Мне небезразлично, что Россия определенной политикой не столько помогает, сколько вредит собственной цели — модернизировать страну. Россия слишком мало использует свой потенциал.

Что вы имеете в виду?

Сегодня российское общество развивается намного быстрее и динамичнее, чем общество в Западной Европе. Этому противостоит политическая система, которая действует,ориентируясь на статус-кво, как во внутренней, так и во внешней политике желающая закрепить положение дел на данный момент. Я думаю, что президент Путин и российское правительство слишком боятся утратить контроль. Но модернизация возникает за счет конкуренции. Конкуренции средств массовой информации, конкуренции политической, всеобщего доступа к информации, дискуссии о наилучших решениях. Если рассматривать все это как угрозу стабильности государства, то пропасть между обществом и государством будет только расти.

На чем базируется ваш тезис о том, что общество в России будет стремительно модернизироваться?

Существуют социологические, политические и экономические исследования российских институтов высшей школы. Но есть и другие индикаторы: например, плотность распространения мобильных телефонов, которая выше, чем в Германии или Италии, или растущее число пользователей интернета и социальных сетей.

Критика в ваш адрес была резкой и со стороны российского правительства.

Вы правы. Я получил много откликов от россиян, которым очень понравилось мое мнение об их стране. Я убежден, что поступил правильно, поддержав российский спор о модернизации.

Дискуссия, которая и в самой России ведется очень противоречиво.

Предыстория разногласий

Настоящий скандал между Россией и Германией разразился накануне двустороннего форума гражданских обществ «Петербургский диалог». Причиной скандала стали «клеветнические» высказывания Андреаса Шоккенхоффа — уполномоченного правительства Германии по вопросам сотрудничества с Россией. Россия не скрывала своего недовольства немецким политиком, который выступил против ужесточения закона о демонстрациях, запугивания оппозиции, процесса по делу Pussy Riot и раскритиковал позицию России по Сирии. А потом и вовсе усомнился в целесообразности проведения «Петербургского диалога». Но подлинную неприязнь к своей персоне Шоккенхофф, работающий в этой должности с 2006 года, вызвал после предложения резолюции, в которой он раскритиковал ситуацию, сложившуюся в России. В самом ХДС, документ вызвал неоднозначную реакцию, а МИД Герма- нии вычеркнуло некоторые критические фрагменты и смягчило формулировки. В преддверии форума, на котором немецкий политик возглавил одну из рабочих групп, депутаты «Единой России» подвергли его жесткому порицанию. Как заявил представитель МИД Александр Лукашевич, Шоккенхофф не раз позволял себе «ложные высказывания» о России. Однако сам Шоккенхофф в одном из своих интервью подчеркнул, что и впредь продолжит работу на посту уполномоченного по вопросам сотрудничества с РФ.

Tolles Diktat 2024
 
Подписаться на Московскую немецкую газету

    e-mail (обязательно)

    Добавить комментарий

    Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *