Человек в истории, и она в нем

В этом конкурсе прошлое сошлось с настоящим и будущим: прошлое – это история страны и семьи, будущее – это дети, для которых он проводится, а настоящее – исследование ими архивов, опросы свидетелей, изучение документов. Конкурс «Человек в истории. Россия – ХХ век» существует уже 17 лет. Нередко тема «Россия в ХХ веке» выводит на трагические события Второй мировой.

Победители конкурса Виктория Сапелкина, Артем Сапелкин и Никита Денисов / Вадим Шульц

«1945 год. Я была необразована, невоспитана. Речи не было. Был язык – смесь русского, украинского, западно-украинского, белорусского, немецкого, польского. Я забыла всё. Начинаю с азов. Я поставила задачу: достигнуть цели, учиться». Эти строчки – из дневника Антонины Улановской, которая в сентябре 1942-го 15-летней девочкой вместе со своей сестрой Леной и другими юными жительницами оккупированного немцами поселка при станции Штеровка в Ворошиловградской области Украины была отправлена на работу в Германию и смогла вернуться лишь в октябре 1945-го. Ее дневник лег в основу исследования, занявшего на конкурсе, проводимом «Мемориалом», первое место. Авторы работы «Я начинаю понимать, что такое жизнь и смерть» – учащиеся 10 класса школы №6 Новочеркасска Никита Денисов, Артем Сапелкин и Виктория Сапелкина (учитель – Елена Губанова). Старшеклассникам дневник после смерти Антонины Улановской передала ее младшая сестра Тамара, живущая напротив их школы.

«МНГ» публикует отрывки из исследования – о дне остарбайтера: работе Тони Улановской около городка Венер на Северо-Западе Германии в лагере №23 при заводе Klatte, где производились части для самолетов (курсивом набраны цитаты из дневника).

Утро

Рабочий день остарбайтеров начинался очень рано – подъем в 6 утра. Завтрак был крайне скудным: «Сегодня утром дали по ложке сахара и тоненькие 3 кусочка хлеба»… А иногда они оставались без еды, им нужно было суметь подавить голод и не съесть хлеб с вечера: «Хлеб, который выдали нам вчера (200 граммов), мы вчера же и съели. А сегодня мы без завтрака».

Ежедневно в 9 часов утра у немцев был 15-минутный перерыв: «Они идут в немецкую столовую. Там ждет их завтрак. Они идут толпой, все в синих спецовках, в пиджаках и брюках. Движется синяя волна». На это время затихали их станки: «Тогда половина цеха выключалась. Выключался свет, но только на тех участках, где работали немцы». «Остальная часть цеха работала бесперебойно… Остаются одинокие фигуры русских, украинцев, поляков, бельгийцев, голландцев и бог знает каких еще наций».

 Рабочий день длился больше 12 часов в будние дни и 6–8 часов в выходные… Условия труда были тяжелыми, они отягощались всяческими запретами. Надзиратели контролировали действия подневольных тружеников и не давали никаких поблажек: «Работать и молчать. Нельзя общаться с людьми, собираться группами». Недоедание и голодание, низкая зарплата и отсутствие продуктов, которые можно было бы купить, – все это сказывалось на здоровье и состоянии девочек: «Нам дают зарплату очень маленькую. На нее нельзя купить что-нибудь путевое, кроме пива, которое я здесь впервые попробовала… Хотелось кушать очень, и мы с Леной, как и другие, стояли в очереди за пивом. Мы набивали животы всем, чем придется».

День

Наступал полдень, и подходило время обеда: «Идут немцы на обед. Оттуда доносится запах молока и мяса. Около кухни ничего не лежит». Для Тони запоминающимся моментом стали цветные термосы иностранцев: «Иностранцы достают широкие разноцветные термосы в виде кастрюлек с ручками. То там, то тут виднеются синие, голубые, зеленые, желтые термосы. Глотая слюнки, мы бежим к немецкой кухне».

На обед – пустой суп-похлебка с привкусом металла от старой посуды. «Суп варили такой, что есть его не было никакой возможности. Гнилые темные овощи, и даже попадались черви. Ложкой поболтаем и не евши уходим. Мы выносили суп в мисках во двор и видели, как за канавой ходили жирные, белые с серым, вольные гуси. Становилось до боли обидно, что гуси накормлены, а мы голодные».

Антонина Улановская, 18 лет, в лагере / Из личного архива

Работать на вражескую страну никто не хотел, и единственным выходом было изготавливать некачественные детали или утилизировать годные. Во время работы сортировщиком Тоня могла в отсутствии мастера допускать к дальнейшему производству брак и, наоборот, счесть нормальные детали за бракованные: «Я сортировала детали, мастер это видел. Но как он только отлучался – я бегом в цех. Там я сама окунала брак в черный лак. Здесь были видны одни силуэты, за паром в воздухе не было видно лиц. Я сама себе радовалась, что закрасятся дефекты, краска быстро разрушится и то, что мы изготавливаем, не долетит до цели…».

Они заботились о своем выживании, но и всеми силами старались навредить производству. «Пока за нами не следят, спотыкаясь о кучи металла и стружки, мы бросаемся к пластинкам, набиваем ими карманы и пазухи и бежим к уборной. Там мы высыпаем всё в канаву с водой. Потом бежим, чтобы еще успеть».
Она продолжит выбрасывать мелкие детали или делать брак… Впоследствии за это Тоню отправят в концлагерь.

Вечер

Работа не ограничивалась трудом в цеху, поэтому на самом деле трудовой день длился 14-18 часов и мог закончиться уже поздно ночью. Длительность также зависела от наличия или отсутствия сезонных работ,
например, сбора урожая: «После работы на фабрике мы должны были работать всюду – в бараке, на кухне, на полях, складах…», «Каждый день нас продолжают выгонять из бараков до 10-ти, до 11-ти вечера на работы, связанные с сельским хозяйством». 

Заготовка лука на кухне была очень неприятным делом: «После работы нас ежедневно гоняют на немецкую кухню. Вчера плакали над луком… Тонны его лежали. Наша задача – его чистить, снимать кожуру. Все остальное делали электрические машины. Мыли, резали на кусочки, сушили, упаковывали, готовили в зиму. Мы обмакивали ножи в холодную воду без конца. Были открыты окна и двери. Делали сквозняк. Лук разъедал глаза».

Выходной

Остарбайтеры не все свободное время проводили в бараках. Хитрые ребята нашли путь в город. Они делали подкоп под заградительной проволокой, где земля была рыхлой: «Худым легко можно было пролезть под проволокой». А так как здесь от постоянного недоедания многие сильно истощили свой организм, переодевшись под немцев и немок, они могли легко выбраться в город: «Одетой под немку, нетрудно пройти через канаву и выйти в поле на дорогу. И отсюда совсем недалеко город Венер с магазинами. Если мы получим получку, то сможем купить себе еду». После получения скромной, но все-таки зарплаты, остарбайтеры выбирались в город. Чтобы побеги проходили незаметно, ребята помогали друг другу, отвлекая патруль и надзирателей: «Отправлялись в город по два человека, чтобы было незаметно. А двое или трое шли к патрулям, которые охраняли лагерь. И начинали приставать к ним с разными вопросами».

Выходили в город обычно по выходным после обеда, когда на фабрике не было работы. Многие ребята уже ходили в город, и вскоре подошла очередь сестер Улановских. Перед походом всех тщательно готовили: подбирали одежду и обувь, собирали деньги. «Подошла очередь моя и Лены. Одежда была со всей комнаты. У одних брали блузку или платье, у других берет или шарф, туфли, пальто или жакет. Собирали деньги. Друг у друга занимали».

Походы в город были редкостью. «Проходила иногда неделя, вторая, месяц. Невозможно было пройти через проволоку. Да и не было у нас марок немецких». «Но все же мы пытались. И немцы в конце концов поняли: не удержать силу. И мы проходили через проволоку и назад вертались».

* * *

Антонина Улановская в октябре 1944-го была отправлена в концлагерь. «Давали в сутки днем 1 половник супа. Хлеба не давали. Пухли руки», «Работала грузчиком. Носили тяжелые тюки. Кто упускал тюк, того прокалывали вилами». Ей чудом удалось выжить: ее отправили в Голландию работать у хозяйки-немки. Затем был еще один лагерь, в Дельменхорсте. После его освобождения Тоня вернулась на родину: «Самое большое горе было у нас, что мы, горячо любившие Родину, были теперь предателями».

Публикацию подготовила Юлия Ларина

Детали

Детали

На долгую память

Более 1600 работ прислано на нынешний конкурс «Человек в истории. Россия – ХХ век», проводимый «Мемориалом» совместно с Союзом краеведов России, кафедрой региональной истории и краеведения РГГУ и Международным благотворительным фондом имени Д.С. Лихачева. За предыдущие 16 лет получено более 36 тысяч исследований. Лучшие вошли в сборники (публикуются также на сайте urokiistorii.ru).

Несколько сборников изданы не только на русском, но и на немецком языке. Конкурс проводится на грант Президента РФ. Его поддерживают Фонд Михаила Прохорова, а также немецкие организации: Фонд Кёрбера, фонд «Память, ответственность и будущее», Фонд имени Генриха Бёлля, филиал в России Фонда Фридриха Науманна «За свободу».

 

 

 

 

 

 

Tolles Diktat 2024
 
Подписаться на Московскую немецкую газету

    e-mail (обязательно)

    Добавить комментарий

    Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *