«С просьбой о консультации по выплатам подневольным рабочим в годы войны к нам обратились родственники Вальтера Готгольдовича Кнауэра, – написала в редакцию председатель Координационного совета общественных объединений немцев Кемеровской области Софья Симакова. – Его не было в базе данных, так как в Междуреченске нет центра немецкой культуры. Прочитав воспоминания, я поразилась силе духа этого человека. Думаю, многим интересно будет их прочитать». «МНГ» приводит отрывок из воспоминаний Кнауэра, мобилизованного в 1942 году в трудовую армию – сначала на шахты в Осинниках, потом на лесоповал в Горной Шории.
«Рабочий день начинался до рассвета в любую погоду. Надо было по сугробам проходить до участка 5–10 км, по окончании работы тем же путем возвращаться обратно. Жили в казармах с двухъярусными нарами по 25–30 человек. За работу получали карточки на 600, 800 и 100 г хлеба в зависимости от характера работ. А какая разница, дорожник ты или лесоруб? Все находились в тайге с утра до ночи, каждому не хватало жалкой пайки. В столовой от баланды никакого приварка, одна горячая вода.
Произвол мастера был беспределен. Он мог поставить в такие условия, что ничего не заработаешь, будешь голодать, пока не загнешься. Мастерами и начальниками участков ставили кого-нибудь из местных жителей, фронтовиков-инвалидов или не подлежащих мобилизации по состоянию здоровья. Последние из кожи вон лезли – старались выслужиться, боялись фронта, как огня. Местное население поначалу было настроено крайне недоброжелательно к немцам – из каждой семьи кто-то ушел на войну, многие не вернулись.
Сам удивляюсь, как мы выжили в лютую зиму 1942-го. Морозы доходили до минус 57-ми. Снежный покров превышал два метра. Одеты были кое-как, обувь быстро сносилась – научились плести лапти, укутывали ноги в сухую траву.
Весной была попытка бегства. Десять человек стащили две лодки и решили сплавиться вниз по реке Мрассу до Сталинска. Ночью на берегу, во время сна их окружили вооруженные шорцы и сдали охране, осудили на 8 лет лагерей. Как стало известно, освободились они сразу после войны по амнистии. А трудармейцы продолжали отбывать каторгу в леспромхозе, неизвестно за что. Были расконвоированы эстонцы, финны, западные украинцы, а немцы оставались на спецучете как бесправная рабочая сила…»